Книга Дежавю, страница 165 – Татьяна Шмидко

– А я в это время как раз уничтожил Венецианца и бродил по твоему опустевшему дому, надеясь найти хоть малейший намек, где тебя теперь искать.

Я бы мог быть рядом с тобой, когда ты была голодна и беззащитна, нуждалась в помощи. Это убивает меня больше всего!

– О чем ты сейчас думаешь? – спросила Адель, проводя пальчиком по моим закрытым векам.

Я не сразу ответил.

– О том, что будь я рядом… – сказал я и умолк.

– У меня было много времени подумать о том, что тогда произошло с нами. Я могла никуда не уезжать из Калельи, но, скорее всего, погибла бы от чумы. Я могла остаться у дяди в Антверпене, но тогда вышла бы замуж за старого холостяка и каждый день понемногу умирала от тоски. Тем более, что все говорили одно – ты погиб в Венеции. Все, что со мной происходило, привело к тому, что мы с тобой встретились. Не так быстро, как мне хотелось, но все-таки встретились, – улыбаясь сказала она и села, свесив ноги с кровати. – Только я отвечаю за то, что со мной тогда произошло.

Я вскочил и через долю секунды был у ее ног.

– Все равно мне больно думать о том, сколько страданий выпало на твою долю из-за того, что я оставил тебя одну. Но я восхищен твоей жизнестойкостью и смелостью. Не каждый мужчина, не говоря уже о беззащитной девушке, смог выжить в то безжалостное время.

Адель посмотрела на меня и сказала грустно:

– Все равно все мои уловки ни к чему не привели.

Моя Пенелопа ненатурально улыбалась и от души заливалась слезами в неподходящих местах пьесы. Я была словно картонная кукла. Раскрашенная, но… неживая.

От горя меня отрезвили… злость и решимость. Я проанализировала все, что со мной произошло и пришла к интересному выводу – будь я сильнее… то есть вампиром, я бы смогла защитить маму, преодолевать с легкостью невзгоды, холод и расстояния. Мне было бы все нипочем.

Адель встала и подошла к окну, рассеянно смотря вдаль.

– А что еще могла решить одинокая девушка во враждебном мире? – она повернулась и виновато улыбнулась мне. – Я тогда совсем не понимала, что неприятности и проблемы – это возможность стать сильнее, это благо на самом деле. А я захотела избавиться от всего – просто стать неуязвимой для уроков жизни. Чтобы мне не было холодно в стужу, а зной не иссушал тело, чтобы голод не заставлял меня – гордячку – принимать помощь. Поэтому я с горячностью стала искать тебя. Мы проезжали много городов и селений, и везде я пыталась что-то узнать о тебе. Сама придумала и поставила пьесу, в которой очень поэтично рассказала о нашей любви.

Это была чистая провокация! И эта идея сработала – нас пригласили на банкет в богатое поместье.

– И о чем же была эта пьеса? – спросил я с интересом, хотя уже благодаря правильной догадке Ханны, знал ответ. Это была аллегория – там очень подробно рассказывалось о войне заклятых врагов – бессмертных вампиров и оборотней, а еще про любовь прекрасного вампира и юной девы.

– О, так вот откуда эта картинка! У меня есть копия великолепной мазни, нарисованной к этой истории.

– Да, дети обожали эту страшилку, взрослые, завороженные и испуганные, крестились от страха. Меня не волновало то, какой эффект это производит на зрителей, хотя это был неизменно успех; меня волновало только то, когда же мир бессмертных узнает обо мне. Я не совсем понимала, что заигрываю со смертью, но все равно со злым отчаянием пыталась привлечь их внимание. Я провоцировала, уверенная в том, что как только появится бессмертный, сразу же гордо заявлю, что я твоя невеста, предъявлю доказательство – медальон, и меня сразу же сопроводят к тебе.

– Это было так глупо! – сказала она в сердцах. – Надеюсь, ты не увидел в моих воспоминаниях, чем это закончилось. Я не хотела бы, чтобы ты увидел все. Это ужасно… – она посмотрела на меня такими виноватыми глазами! – Я бы не хотела, чтобы ты узнал, что случилось дальше.

Но было поздно. Я погрузился в воспоминания Адели: вот она заходит в богатый дом, в котором всюду горели свечи. Богатое убранство, ковры и прислуга. Их приглашают в зал, где они отыгрывают пьесу перед полутемным залом. Она не видит лиц сидящих людей. Они не аплодируют, они внимательно слушают. Тогда Адель стало по-настоящему страшно. Она напряженно вглядывалась в силуэты, заметив красоту лиц и их невероятную бледность.

Три громких хлопка остановили пьесу. Актеры замерли в недоумении как раз на сцене моей победы над тремя оборотнями.

Из зала донесся вопрос:

– Кто автор пьесы?

Адель сделала книксен и ответила:

– Я, ваша светлость.

– Не называй меня светлым, дитя мое, – последовал ответ из зала. – Если твои спутники не против, я хотел бы задать тебе пару вопросов. Наедине.

Актеры, почуяв угрозу, нехотя оставили Адель посреди сцены одну, их спровадили за ворота усадьбы.

– Дитя мое, могу я узнать о том, откуда ты взяла сюжет для этой захватывающей пьесы? – спросил незнакомец.

Адель испугалась не на шутку, проклиная свою горячность.

– Я взяла сюжет… у одной пожилой дамы. Я…

– Дитя мое, я даю тебе еще один шанс ответить на этот вопрос. Это будет твой последний шанс. Подумай хорошенько перед тем, как отвечать на мой вопрос.

Адель поняла, что она пропала и поэтому решила ответить правду.

– Эта девушка, героиня пьесы – это я.

В зале пронесся вздох то ли возмущения, то ли восхищения.

– Хорошо, уже лучше. А кто этот прекрасный воин? – спросил незнакомец.

Адель на секунду закрыла глаза, и когда распахнула, то перед ней, вплотную, стоял красивый мужчина с кроваво-красными глазами.

– Это мой жених – Прайм, – сказала Адель смело.

Опять общий ропот негодования.

– Прайм говоришь? – прошипел ей в лицо Логус.

– Да, он. Я его невеста. Этот медальон – доказательство нашей помолвки, – сказала она и предъявила его присутствующим в зале.

Потом появилась Нубира, и я с грустью смотрел на мое потерянное дитя. Она спасла Адель от неминуемой гибели скорее из любопытства, ревности и жадности, чем желания помочь. Она хотела выведать, где хранятся мои несметные сокровища, путем уговоров или пыток. Как бы там ни было, но оборотни расстроили ее планы – напали на замок Вианден. Мирон Затевахин вынес Адель из замка, оставив в лесу, чем она тут же воспользовалась – просто сбежала.

– Я чудом выбралась из дома и когда осталась одна, то я была рада, что осталась жива! Мне уже не хотелось становиться вампиром, быть частью этого безжалостного народа. Помню, как села под старым деревом и думала, думала, думала. Я разделила мои желания на части и поняла, что мое желание быть вампиром – было частью желания быть с тобой. Я обманывала себя и я была рада, что разобралась в этом.

– А что же произошло дальше?