Онлайн книга «Одинокий рейд»
— Не знаю, что на тебя нашло, но ныне тут мы, — Харебов выделил это «МЫ», ткнув кулаком в перегородку каюты, обозначив тем самым весь корабль с экипажем, — и не будет теперь ни Горбача, ни ублюдочного пропойцы Ельцина. Давай по «крайней» и иди-ка ты мил-человек поспи. А утро вечера мудренее, хоть и добрым бывает редко. Поворот. Говоря о чём либо: «я это знаю!», ты загоняешь себя в ловушку постоянства, по сути, занимая оборонительную позицию. И не только потому, что всё подвержено изменениям и твоё «я знаю» устареет. Просто даже оборона эффективней, когда активная. Утро как утро. Намаявшийся с сушняком, терзаясь душевным дискомфортом, Скопин выдал самый дурной прогноз: — Подтянут бритты свою «Резолюшн», да кэ-эк зафигачат нам в отместку баллистическим «Поларисом» с ядерной головкой и концы в воду! Тем не менее, сутки наматывали часы. И день как…, в общем, тянулся без особых историй. Просмотрев с командиром предсобытия в компе, пришли к выводу, что ничего серьёзного в ближайшее время не произойдёт. Англы видимо замывали разбитые носы, пытаясь наладить более эффективную противоздушную оборону. Погода оставалась штормовой с ограниченной видимостью, такой, что и аргентинцы попритихли. По крайней мере, Буэнос-Айрес, подтвердив успешность ракетной атаки и поражение британского авианосца, никаких сообщений непосредственно для русских не адресовал. «Пьедро Буэна» периодически вёл неинтенсивные переговоры со своими, и командир эсминца счёл обязанным известить русских коллег, что на эсминце заканчивается топливо и им пришлют замену. Наступила пауза. Это не значит, что экипаж пребывал в безделье и блаженстве. Война всё же, несмотря, что окраина и до Фолклендов километромили. Планово совершались полёты «камовых» на противолодочный поиск, выжигая моторесурс (кстати, с «Пьедро» тоже гоняли свою «вертушку» на «дело»), регулярно ловили «эРэЛэСками» сквозь толщу тумана и облаков непонятные самолёты. Аэропорт Рио-Гранде периодически выпускал и пассажирские лайнеры, но вряд ли их маршруты пролегали столь далеко к югу. Несомненно, это были британские разведчики, рядившиеся в том числе и в чилийскую «шкуру» — то бишь «Канберры». Ходили кругами, порой по два самолёта, полосуя РЛС из-за серой хмари. Один из любопытствующих оказался настолько навязчивым, что пришлось придавить его средствами РЭБ — нехрен пялиться! В общем, шла обычная боевая работа. После полудня принесли перехваченную шифровку на «Пьедро Буэна», что фрегат, шедший им на замену, завернули назад. При этом на эсминце по сему факту отмолчались. — Здесь, — «секретчик» указал на распечатку, — добавлены значки, которых ранее не наблюдалось. Вероятно условные, что предполагает особый статус телеграммы. Шифруются. Терентьев лишь кивнул, не придавая этому значения. Однако ближе к трём на станции радиотехнической разведки «отбивается» отметка с северо-запада. Параметры как у обычной судовой навигационной РЛС. Если провести линию, то прямёхонько совпадёт с направлением на аргентинскую базу Ушуая — стало быть, кто-то оттуда идёт. Затем радиометрист с «Вайгача» доложил: «Обнаружена цель!». Через полчаса рассчитали дистанцию и время подхода. Что любопытно на «Пьедро Буэна» по-прежнему молчали. Проходит время, сигнальщики уже напряглись у визиров, посудина близко, но видимость только ухудшается, потому доклады пока не поступали. «Секретчики» предоставили на ГКП новую телеграмму: «Пьедро Буэна» получил приказ идти на базу. Эсминец незамедлительно вывесил флажки, прощаясь, и показав корму, задымил в сторону материка. — Сделайте запрос о принадлежности судна, — приказал Терентьев. Через минуты приходит «квитанция». Доложили: — Это аргентинский транспорт, который нам продукты доставлял. Говорят «ротация специалистов, ещё продукты и оплата». — Странно, — пробурчал Скопин, — а были ещё какие-то договорённости? — Нет. — Надо бы поспрашать наших аргентинских квартирантов. Тут докладывают сигнальщики: — «Пьедро», на корме эсминца ратьер: «опасность»! — Что? — И продублировали! — Опасность? — Недоумевает Терентьев, поворачивается к офицеру связи, — запросите…. — Нет, — почти прокричал старпом, — он специально ратьером, чтобы не в эфире! «Опасность, опасность! Словно командир эсминца хотел незаметно предупредить о чём-то, — в голове у Скопина крутились варианты от самого радикального с ядерными «Поларисами», до прячущейся под днищем приближающегося транспорта подлодки. Терентьев тоже видимо напрягается, требуя более пристрастного освещения воздушной обстановки и показаний гидроакустиков. Так же срочно послал вестового за аргентинскими представителями. — А может опасность в самом транспорте! — Вдруг догадывается старпом. С мостика доложили, что аргентинское судно вышло из полосы тумана и просматривается в визир. — А ну пойдем, поглядим на эту «опасность», заодно доведёшь свои соображения без лишних ушей, — Терентьев повлёк старпома на мостик, увидев, что на ГКП явился капитан де навио с переводчиком. — Понимаешь, мы же бесхозные, — сходу начал Скопин, точнее под аргентинским флагом, а Кремль от нас отказывается, сам же слышал по новостным…. — И что, думаешь подойдут вплотную и жахнут по нам торпедами? Какой им резон…, стоп, — до Терентьева вдруг дошло, — транспорт подойдёт борт к борту! Ты хочешь сказать, что они решатся на захват корабля? — Да! — Старпом аж задыхался то ли от возбуждения, то ли от спешки на трапах, — говорю же — мы ничейные! Уничтожив один из авианосцев бриттов, мы практически выиграли Буэнос-Айресу войну, если, конечно англы не подсуетятся со срочной покупкой новой техники. Я, кстати, изначально подумывал о попытке нас прихватизировать ушлыми мучачос, но это если бы мы сдуру запёрлись к ним порт. А тут…, смело, рисково, и кто-то у них явно соблазнился нашей беспечностью при прошлой разгрузке. Они уже вышли на крыло мостика, Терентьев, вполуха слушая доклад старшего, приник к визиру: — Ну, давай поглядим, тот ли это транспорт, что в прошлый раз. — Может вообще отказаться от разгрузки? Надо наших прикомандированных аргентинцев попытать, — Скопин шарил по горизонту в бинокль. — Попытать? — Ну, порасспрашивать, в смысле. И если подтвердится — душу вынуть. — Да они вряд ли что-то знают. В такое рядовых исполнителей не посвящают. Скопин тщетно пытался что-либо рассмотреть в бинокль: — Нифига не поймёшь — идёт-то носом. Придётся подпускать ближе. Может, всё-таки откажемся от этого побортного карго. Зачем нам рисковать? Надо им — пусть вертолётами перекидывают. |