Онлайн книга «Закопанные»
– Ходжа, – окликнул зэка Зажим. Тот ничего не ответил. – Проснись, придурок! Кап. Кап. «Мне нужно в сортир». При мысли об этом желудок Зажима скрутило, словно влажное белье, отжимаемое сильными руками. На лице выступил холодный пот, который едкими каплями скатывался вниз. Попадая в порезы, оставленные наконечником багра, соленые дорожки вызывали раздражение. «Мы все будем делать свои дела прямо тут, – угрюмо подумал зэк. – Не выходя из ямы». «Отлично, – тут же воскликнул внутренний голос. – Дерьмо разбухнет и вытолкнет вас наружу, как пузырь воздуха в болоте. Физика, начальные классы, бродяга». – Иди к черту, – устало произнес Зажим, и голос исчез. В темноте послышался квакающий звук. – Ходжа, ты? Едва ворочая языком, зэк всхлипнул: – Я хочу. Пить. – Я тоже. Ходжа умолк, и до слуха Зажима доносилось лишь прерывистое дыхание приятеля. – Слышишь меня, Ходжа? Уголовник вздохнул: – Да. – Сава с ним заодно. – Да. Голос Ходжи был тусклым и каким-то странно плавающим. Так ветер с равнодушным шелестом гонит по тротуару скомканную, рваную газету. – А эта курица где? Слюнявая, что с нами была? – Не знаю, Зажим. Да мать ее за ногу… шалаву эту. – И с Носом непонятки. Ходжа помолчал, потом произнес глухо: – Хреново мне, Зажим. – Всем хреново, – окрысился Зажим. – Что с Носом, спрашиваю? Или они тут все в одной шайке-лейке?! – Откуда я знаю? Ходжа едва не плакал. – Надо выбираться отсюда, – сказал Зажим. – Как?! – Как хочешь. Расшевели пальцы. Плечи. Задницу. В конце концов, мы в земле. А не в цементе! – выкрикнул уголовник. – Не получится. Зажим осекся, напряженно уставившись в темноту. Голос звучал скрипучим полушепотом, как если бы говоривший болел ангиной. Кап. Кап. – Кто это? Смешок. – Это… так важно? Здесь? – Важно, – резко ответил Зажим. Про себя он уже понял, что голос принадлежит женщине. – Я должен знать, с кем базарю. Снова грустный смешок. – Пускай… я буду лисичкой. Зажим сглотнул сухой комок, застрявший в глотке царапающим репейником: – Хрен с тобой… Лисичка так лисичка. Сколько вы здесь? После долгого молчания она все же сказала: – Я не помню. Может, три недели. А может… месяц. У меня как раз недавно… были месячные. Извините. Здесь нет часов. «Месяц?!!» Зажим попытался представить себя на этом месте через месяц, и его обуял самый настоящий ужас. Нет. Нет, нет и нет! – Отсюда должен быть выход, – разлепил он спекшиеся губы. Лисичка издала очередной смешок. В глухом, провонявшем нечистотами подземелье они напоминали звуки падающего в лужу камня. – Даже… когда тебя… съел крокодил… у тебя два выхода. Так? – Мне не до шуток, – сквозь зубы произнес Зажим. – Мне тоже, – прошептала женщина. Она закашлялась, а когда приступ утих, продолжила: – Мой муж попытался вылезти. И этот псих… очень быстро оказался здесь. Голос женщины дрогнул. – Он все видит. И он… пробил багром Олегу дырку… на лице. И что-то сунул туда. – Он гниет, – сказал Зажим, с отвращением вспоминая щеку мужчины, кишащую червями. – Наверное. Я… – она снова закашлялась, – …я в этом не разбираюсь. Но после этого он… почти не разговаривает со мной. И все время спит. Олег! Олег, ты слышишь меня? Ответом было молчание. – Олег? – с надеждой спросила она снова, и Зажим поморщился. – Как вы попали сюда? – спросил он. Снова смешок. «Еще раз так сделает, я… я плюну в нее», – раздраженно подумал Зажим. Вместе с тем он с отчаянием понимал, что от его настроения тут мало что зависит. Хоть обплюйся. Кстати, плевать в его нынешнем положении тоже непозволительная роскошь, так как слюны в его глотке почти не осталось. – Олег мой муж… Мы отдыхали в лесу, когда пришел этот… сказал, что местный егерь. Предложил вино, мы выпили. Как оказалось, зря… Потом я ничего не помню, все было темно… Скажите… я не вижу его раны уже несколько дней. Он… Олег не поворачивается ко мне. – У него черви. Хреново дело, – промолвил Зажим, не считая нужным что-либо скрывать от женщины. – Он умирает? – Не знаю. Я что, врач? – грубо ответил зэк, быстро потеряв к собеседнице интерес. Тем более что польза от ее сбивчивого повествования нулевая. Живот снова скрутило, и он выругался. Кап. Кап. – Скажите… ведь нас скоро освободят? – с робкой надеждой спросила женщина. – Мы… мы не можем ведь тут находиться вечно. Мои родители… они наверняка сходят с ума. Особенно папа. У него… у него слабое сердце. Понимаете? Когда за нами придут? – Скоро, – буркнул Зажим. – Эй, Ходжа! Зэк не откликнулся. Вместо этого снова подала голос «лисичка»: – Иногда он делает уколы. Понимаете? Уколы. Зачем? «Да пошла ты», – подумал Зажим. Он принялся елозить, ворочая плечами из стороны в сторону, при этом стараясь увеличить вокруг себя свободное пространство. Особого толку от этого не было, и в какой-то момент зэк подумал о болте, которым пытаются прикрутить деталь с сорванной резьбой. – Но… после укола боль немного отступает, – отсутствующим голосом продолжила женщина. – Странно, да? Он делает… Снова кашель, сухой и хлесткий, как треск сучьев в огне. – Он причиняет нам боль… а потом смягчает ее. Для чего? «Для того чтобы вы прожили тут как можно дольше», – про себя ответил Зажим. – Иногда он даже спит здесь. Поест, походит вокруг. Потом опять садится… садится на диван. Читает свои стишки… про грибы. Иногда он гладит нас. Ласково разговаривает. Как с детьми. И смотрит. Смотрит… Олег? Олег, не пугай меня. Пожалуйста. По… – Заткнись. Задрала уже своим Олегом, – оскалился Зажим, и «лисичка» обескураженно притихла. Впрочем, хватило ее ненадолго. – Вы видите его? – снова спросила она через несколько минут. – Я… ничего не вижу. Позовите его! Я не могу… Может, он не слышит меня? |