Онлайн книга «Архипелаг Грез»
– А зачем мне отказываться? – проговорила Дженесса. – И ничего у нас не назревает, как ты изволил выразиться. – Теперь я окончательно потерялся в догадках. – И нечего тут теряться. Решил, что у меня что-то с Пэрреном? – Нет. – Мы просто коллеги, все дело в работе. Сколько себя помню, грызу эту тему. Ты же знаешь, что творится у нас в отделе – болото! С тех пор как сюда заселились катарийцы, мы не продвинулись ни на йоту. – А-а, все дело в проклятых катарийцах? – взвился Ордиер. – Дались они вам! Оба вы на них двинулись, и ты, и этот твой Пэррен. – Мне нечего возразить. Да, мы двинулись. Но только по работе. Она хотела взять его за руку, однако Ордиер отвернулся. Дженесса не унималась и взяла в руки его ладонь. Это был жест ласковой матери, пытающейся утихомирить зарвавшегося сорванца. Ордиер и впрямь вел себя как мальчишка, хоть в глубине души и не хотел себе в этом признаваться. Он вспылил, и теперь требовалось время, чтобы прийти в себя. Дженесса хорошо это знала. Появление Пэррена и его жены разрушало его привычный – спокойный и размеренный – образ жизни. А то, что Дженесса сблизилась с ними, с его точки зрения выглядело грубым вторжением. Вот он и отреагировал эмоционально. Прошло время, они приготовили ужин, уселись на террасе и потягивали вино, наслаждаясь мягким теплом темной ночи под мерный стрекот сверчков. – Только не слетай больше с катушек, ладно? У меня еще одна новость, – вкрадчиво проговорила Дженесса. – Джейси-Джей и тебя приглашает в команду. – Меня? – удивился Ордиер. К вечеру он успел успокоиться и разомлеть. – Сомневаюсь, что могу быть чем-то ему полезен. – У него сложилось о тебе хорошее впечатление. – Ну, тогда и он не плох. – Он сказал, что хочет снять у тебя на время башню. – С чего бы это? – Оттуда хороший обзор на долину. Джейси-Джей хочет устроить в стене тайник и установить там какие-то камеры. – Передай ему, что башню я не сдаю, – отрезал Ордиер. – Здание идет под снос. Дженесса устремила на него задумчивый взгляд. – Когда я там была, мне показалось, что все прочно, – возразила она. – Мы совершено спокойно дошли до бойниц. – Я ведь тебе запрещал. – О чем ты? – Ладно, не важно. – Похоже, надвигался очередной скандал. Ордиер поднял бутылку вина, посмотрел на просвет. – Откроем еще одну? Дженесса притворно зевнула. Похоже, ей тоже не хотелось продолжать опасный и бесперспективный разговор. – Не надо. Эту прикончим – и спать, – сказала она. – Ты остаешься? – Если не возражаешь. Пролетело четыре дня. Хотя Ордиер воздерживался от посещений башни, это нисколько не умаляло его интереса к прекрасной катарийке. Он беспрерывно думал о ритуале, но его сдерживало присутствие Пэррена. Ордиер ждал отъезда Дженессы, когда его посетила беспокойная мысль. В прошлый раз с Пэрреном на скале они обсуждали загадочное появление «стекляшек» без серийного знака. Толстяк связал их тогда с катарийцами – мол, кто-то еще пытается следить за загадочным племенем. Дженесса по своему обыкновению принимала душ, в душевой кабинке плескалась вода, и вдруг Ордиер ясно осознал, что имеется еще одно объяснение, совершенно иного толка. Вероятно, предположение Пэррена недалеко от истины и кто-то действительно шпионит за ними, но что, если катарийцы сами за кем-то следят? Для племени, одержимого безопасностью своей частной жизни, вполне разумно следить за перемещениями людей, находящихся в непосредственной близости от их долины. И если допустить, что катарийцам каким-то образом удалось приобщиться к новейшим технологиям слежки, то у них есть дополнительная возможность отгородиться от внешнего мира. Вполне себе жизнеспособная версия. По признанию самого же Пэррена, пещерными дикарями их не назовешь – это подтвердит любой, кому хоть раз довелось вступать с ними в контакт. Катарийцы, путешествовавшие в любую из северных стран, обнаруживали блестящие способности по части науки и технологий и отличались редчайшим умением проникать в суть вещей. Пэррен обмолвился, что катарийцы – настоящие мастера по части естественных наук. В таком случае им ничего не стоит создать дубликат той же «стекляшки». И тогда им сам бог велел держать под колпаком ближайшего соседа. Во-первых, он живет очень близко, во-вторых, из его башни открывается прекрасный вид на поселение. Неудивительно, что по всему дому разбросаны немаркированные трансмиттеры. В тот же день, дождавшись отъезда Дженессы, Ордиер вооружился детектором и просканировал каждую комнату, облазил все углы. В жилых помещениях он обнаружил не меньше дюжины; на террасе, в саду, у бассейна ими было усеяно все. Находки он спрятал в непроницаемый футляр. Коробка наполнилась уже на две трети. Если принять за данность, что его выводы в общем и целом верны, что же выходит? Катарийцы знают и о башенке, и о таинственной слежке? В таком случае легко объясняется то, что тревожило его все это время: что все это представление разыгрывалось исключительно для него. При обычных обстоятельствах у катарийцев вообще не было бы повода подозревать, что он находится в башне. Но вот незадача. Он замечает на плантациях юную катарийку и проявляет к ней интерес. Тут же она становится главным действующим лицом постановки. Случайное совпадение? Или его пристальное внимание стало неким решающим фактором?.. Начало ритуала неизменно совпадало с тем мигом, когда он оказывался в потайной нише. Ни разу не доводилось ему приходить в полный разгар событий – он фактически появлялся всегда только к началу. Арена располагалась так, что ему не просто открывался обзор, ее, казалось, специально разместили на возвышении, чтобы все было отчетливо видно. Главная героиня всегда стояла к нему лицом, и никакая деталь постановки не могла ускользнуть от его глаз. До сей поры Ордиеру попросту не приходило в голову искать всему этому разумное объяснение. Выходит, катарийцы за ним наблюдают и ждут его, и делают ради него постановку… Непостижимо. Впрочем, все рассуждения натыкались на один неоспоримый факт: эти люди терпеть не могли наблюдателей, так с чего бы им вдруг поощрять какой бы то ни было интерес к себе? Отягощенный мыслями, теряясь в догадках, Ордиер на четыре дня забросил восхождения на башню. Еще недавно ему нравилось думать, что юная катарийка – особый дар, сексуальное подношение. Он любил об этом помечтать, предаваясь эротическим фантазиям, но к такой связи мечты и реальности был не готов. Ведь если принять это как данность, придется принять и то, о чем он только грезил: та девушка его знает, она его возжелала и избрана для него катарийцами. Так тянулись за днями дни. |