Онлайн книга «Короткое лето»
— Кто дал наводку! — крикнул я ему в спину. — Подумайте об этом! Хорошо подумайте! Наумов обернулся и со значением произнес: — Скоро увидимся! Очень скоро! Он развернулся и вышел на улицу, а я выругался, теперь уже в голос, и накачал полбокала пива. В несколько глотков выдул его, поставил на прилавок и заблокировал входную дверь деревянным клинышком. Заблокировал — в открытом состоянии, оставив нараспашку. Нервы нервами, но деньги зарабатывать надо… Первым посетителем оказался Стас Кудрин. — Привет! — оторвался я при его появлении от газеты и взглянул на «Омегу». — Оксаны нет еще. Через полчаса подойти должна. Брат огладил бородку и с некоторой долей смущения признался: — Да я не к ней… — По пиву? — Нет, Климова ищу. Не заходил он? — Нет. Вчера заходил, сегодня не было. Что сказать, если появится? Стас покачал головой, но сразу передумал и произнес: — Пусть рассчитывает на меня. Увидимся! Он вышел за дверь, а я вернулся к чтению. Точнее — вновь уставился в газету. В голове безостановочно крутилось: «Баран, баран, баран…». Какой же я баран! Ну почему не проверил комнату, почему там все не обыскал? Это ведь на поверхности лежало! Самого по себе факта самоубийства было недостаточно, чтобы связать меня с налетом на ювелирный салон, требовались вещественные доказательства. Вот их и подкинули. А я проморгал такой очевидный ход… Потом пришла тетя Маша, и стало не до самокопания, нашлись дела по хозяйству. А там и ранние посетители потянулись. Все, теперь до вечера не продохнуть. А завтра? «Завтра» ничего хорошего не сулило. По итогам допроса могут и в камеру отправить. Но даже если нет — Братство тоже со счетов сбрасывать не стоит. Тут хоть круговую оборону занимай… — Стас заходил, — сказал Оксане, когда та проходила мимо. Официантка только фыркнула и, виляя пухлым задом, унесла поднос с тарелками на улицу. Вот что не так сказал? Или поссорились? Да и не суть, собственных проблем хватает. И как накаркал — «собственные проблемы» нарисовались уже минут через пять. В бар вошел дознаватель Могилевский, шумно выдохнул, промокнул вспотевший лоб носовым платком и двинулся к стойке. — А налейте мне кружечку светлого, Вячеслав Владимирович! — попросил он, усаживаясь на стул. — А стоит ли, Юрий Васильевич? Вы же при исполнении. Еще выговор получите. Дознаватель расстегнул кожаную папку и выложил на стол наполовину заполненный лист. — Ознакомьтесь и распишитесь. — Подписка о невыезде? — опешил я. — Вы издеваетесь?! Могилевский пододвинул ручку. — Подписывайте. Захотелось взять ручку и воткнуть ее в глаз дознавателя, но вместо этого я поставил в соответствующей графе свою закорючку. — Что-то еще? — Кружку светлого. Теперь я не при исполнении. Я взял бокал и начал накачивать в него помпой пиво, мысленно желая дружиннику подавиться. Тот наблюдал за моими действиями с непонятной полуулыбкой, а потом произнес: — Вот даже не знаю, то ли вы очень везучий, то ли наоборот. Это как с полным набором козырей в дураках остаться. Вроде карта хорошая пришла, а на погоны шестерки нацепили. Я передвинул бокал с пивом Могилевскому, не став никак комментировать его высказывание. — Вот вы состоите в резерве Патруля, а у нас установка к силовикам предельно лояльно относиться. И помогло это вам? Да ничуть! И в списке персон, которых кошмарить не рекомендуется, вы тоже значитесь, но опять нашла коса на камень. Мне руководство прямо приказало к пожеланиям Братства прислушиваться, несмотря на… — грузный дознаватель многозначительно замолчал, отпил пива и блаженно выдохнул: — Хорошо! — Хорошо, да не очень. — То ли еще будет! — Например? — Ну вот так сразу Братству вас никто не выдаст. Только через суд. Поэтому завтра на допрос с вещичками подходите. Сразу оттуда в ИВС заедете. — Серьезно? — прищурился я. — Предельно, — кивнул Могилевский. — Руководство Патруля уже поставлено в известность. Могли бы и сразу арестовать, да вам хватило ума отпечатки стереть. Поэтому сначала проведут экспертизу найденных артефактов. — Это не мой пакет! — А чей же? — спросил дознаватель и сам за меня ответил: — Подкинули? — Подкинули. — Не оригинально. — Я что, враг себе — ворованное в спальне хранить? — окрысился я. — Через мои руки всякое проходило, но не в доме же склад устраивать! — Ваша версия? Я немного поколебался, прикидывая, чем может грозить излишняя откровенность, но все же решил о нападении рассказать. Могилевский молча выслушал меня, потом спросил: — О незаконном проникновении заявляли? — Нет. — А говорите, не враг себе. Я выругался. Дознаватель покачал головой и достал бумажник. — Сушите сухари, Вячеслав Владимирович, — посоветовал Могилевский, расплачиваясь за пиво. — Или пускайтесь в бега прямо сейчас, как ваш подельник. — Подельник? Теперь у меня есть подельник? — С вами по делу проходит начальник охраны Колхозного рынка. Сегодня он не вышел на работу. Пропал. — Климов? — не понял я. — Не может быть! — Постановление о невыезде заведут в систему после обеда. Но если соберетесь делать ноги, воспользуйтесь служебными воротами, — предупредил Могилевский, взял папку и направился на выход. — Всего хорошего! — И вам не хворать, — пробормотал я, чувствуя, как идет кругом голова. Убийство дяди Миши, покушение, подкинутые артефакты, обыск и грядущий арест никак не укладывались в единую картинку, словно неподходящие по форме элементы пазла. И Клим. Еще оставался Клим… Климов знал и меня, и дядю Мишу, а теперь исчез. Сбежал или убит? Обвинен облыжно или за всеми последними событиями стоит именно он? Сомневаюсь, конечно, но вдруг? Перед посещением ювелирного салона я заезжал на Колхозный рынок, не мог ли кто-то слышать там мой разговор с Иваном? Что, если никакой слежки ни за мной, ни за салоном не было, а просто я слишком громко говорил по чарофону? Опять же с какой стати Могилевскому идти на такую откровенность? Зачем он меня предупредил? И не слил ли дезинформацию, чтобы арестовать при попытке покинуть Форт? Бегство подозреваемого обычно придает собранным уликам дополнительный вес. |