Онлайн книга «Конец "Золотой лилии"»
– Считаешь, устранили заинтересованные лица? – заговорщицки таинственно осведомился Полимеев. – Да какие тут могут быть сомнения! – заорал Сидорин. – Я снова к заведующей: «Как фамилия медсестры, которая дежурила ночью? Кто такая? Возраст? Сколько у вас работает? Отвечает: «Сабло Юлия Викторовна. Двадцать два года. Окончила медицинское училище в Алма-Ате. Уроженка Казахстана, недавно получила российское гражданство. У нас работает четвертый месяц». – «Фото имеется? И место проживания мне сообщите». – Фотография с тобой? Давай сюда, – потребовал Полимеев. Получив от Сидорина небольшое фото, Полимеев надел очки. Над карточкой подозреваемой в убийстве медсестры он пошевелил бровями и шмыгнул носом. – Даже обидно, – сказал майор. – Хорошенькая девчонка. Глаза прямо, как у ангела. Сидорин дернул плечом, противно-издевательски хохотнул, снял серую мятую кепку и снова нахлобучил: – Как говорят: глазами сирота, а… Извиняюсь за выражение… В дверь стукнули. Просунул голову, потом переступил порог Рытьков. – Разрешите, товарищ майор? – Разрешаю. Есть свидетели по магазинному трупу? – Нашли двух бабушек. Они эту… которую возле магазина обнаружили, знают. И сожителя ее, такого же, тоже видели. Так что начинает немного проясняться. Еще мужчина один гулял в четыре часа утра с бультерьером. Заметил автофургон светлый с брезентовым верхом. Ну и вот… – Ладно, Саша, передашь дело старшему лейтенанту Гороховскому. И Минаков пусть с ним продолжает. А ты подойди-ка сюда. Узнаешь? Рытьков взял в руки карточку, помолчал. – Как же… – сказал сожалеюще, будто заранее знал, какое преступление вменяется глядящей с фотографии девушке. – Вчера в Склифе мимо меня прохаживалась. Я в коридоре сидел, пока Валерий Фомич со Слепаковой беседовал. Такая нахальненькая телочка. Подмигивала мне, ноги показывала как можно выше и кое-чем вертела. Потом смылась. – Понравилась? – Майор спросил Рытькова с улыбкой понимающего молодость мудрого долгожителя, хотя был ровесник Сидорина. – Должен тебя огорчить. Эта миловидная… как ее… Юлия Викторовна Сабло подозревается в убийстве. Скорее всего, она нашла способ умертвить ночью Слепакову. Такие дела-делишки. Езжай по адресу: улица Михневского, дом 19, квартира 436, вход со двора. Найдешь подозреваемую на месте, задержи, привези сюда. Если ее нет, опроси соседей. Узнай, где она может быть. Возьмешь серые «жигулята», ключи у дежурного Блазнина. Действуй. – Где это… Михневская? – Старший лейтенант Блазнин тебе найдет по справочнику. Давай, одна нога здесь, другая… – На Михневской, – пошутил Маслаченко и немного сконфузился; остроты были не ко времени даже для привыкших ко всему оперов. Узнав район, куда следовало попасть, Рытьков получил ключи от «Жигулей» и направился к выходу. – «Макарова» прихватил? – заботливо осведомился дежурный офицер. – Обойдусь. Тут не серьезно в этом смысле. – Смотри, Шура, как бы чего… – Плечо у меня болит с тех пор, как Слепакова брали. От молотка. Да ладно. Может, никого еще и нету на Михневской-то. (Звякнул наручниками.) Вот браслеты взял для порядка. Рытьков сел в машину и помчался через Москву разыскивать нужную улицу. Нашел, выяснил номер дома и подъезд, в котором находилась означенная квартира. На площадке трое мальчишек лет восьми-десяти с оглушительным треском взрывали пиротехнические хлопушки. Кустарно сделанные, контрабандно ввезенные и незаконно продаваемые бирюльки. «Продают детям всякие китайские штуковины, – точно так же неодобрительно подумал Рытьков, – пока они глаза у себя не выбьют или пожар не устроят…» – Эй, бойцы, хватит грохотать, – обратился он к ребятам, радостно взвизгивающим после каждого залпа. – В подрывники, что ли, готовитесь? – Ага, в террористы, – самоуверенно ответил парнишка в бейсболке с «утиным носом» и пришитыми меховыми ушами. – Не знаете случайно, какой код в том подъезде? – спросил опер, решив не пререкаться с малолетними, но уже дерзкими гражданами. – Не знаем, – сказал тем же вызывающим тоном вожак в бейсболке. – Посторонним не разглашаем. – Жаль. Мне бы надо к родственникам пройти. – А может, вы какую квартиру обчистить собрались? – продолжал дерзить ушастый, не без оснований имея сомнения в добропорядочности неизвестных. – Я знаю код, – произнес другой мальчик, круглолицый, толстенький, в стеганой куртке и вязаной шапочке. – Номер квартиры надо нажать одновременно, сразу верхние и нижние кнопки. Рытьков нажал код, вошел и поднялся на лифте – приблизительно. Оказалось нужно одолеть вверх еще два этажа. И наконец – квартира 436. Опер подкрался на цыпочках, прильнул ухом к замочной прорези, прислушался. Послышалось, что за дверью говорят. Выждав несколько минут, Рытьков осторожно позвонил. – Кто? – Он сразу узнал голос медсестры. – Я из милиции, откройте, пожалуйста. После довольно длительной паузы она спросила: – А что такое? – Вы снимаете площадь, хочу уточнить, – схитрил Рытьков. – Нельзя ли в другой раз? – В другой раз нельзя. Открывайте. – Нет. – Ну что, машину из отделения вызывать? Опять молчание, затем щелкнул замок. Дверь неохотно открыли. Рытьков вошел, в прихожей был полумрак. – А документы у вас… – видя человека не в форме, а в зимней кожаной куртке, начала девушка и осеклась. – Уголовный розыск, – сказал Рытьков, показывая удостоверение. – Старший лейтенант Рытьков. Она попятилась в освещенную люстрой комнату. Юлия Сабло, в модной кофте синего цвета, в черных джинсах и высоких сапогах, предстала перед Рытьковым еще грациозней, прелестней, стройней, чем вчера – в распахнутом халатике, коротком платье и туфлях на каблуках. Что-то броское, обольстительно-дерзкое виделось во всем ее цветущем облике. Не исключено – и что-то опасное. Но молодой сыщик не придал этому мгновенному впечатлению должного значения. – Вы одна? – Он поглядел в сторону коридора и кухни. – Да. Хозяйка на работе. – Сабло Юлия Викторовна? – Я. А почему вы… На продавленном потертом диване стояла большая сумка с раскрытой молнией. Вторая сумка, тоже очень вместительная, черная, наверно, была укомплектована и заперта на замок. – Я слышал, здесь разговаривали, – остановил Рытьков понятный вопрос девушки, внезапно пожалев, что не взял оружие. – Я говорила по телефону. – Одевайтесь. Мне приказано доставить вас в управление. – В чем меня обвиняют? |