Онлайн книга «Конец "Золотой лилии"»
– Вы ко мне? – глуповато поинтересовался Хлупин, стоя на пороге однокомнатной квартиры. – Милиция, уголовный розыск. Капитан Сидорин, стажер Петраков, – предъявив документ и не отвечая на вопрос, представился старший оперуполномоченный. – Войти можно? – Пожалуйста. Обувь… – Хлупин подавился слюной и закашлялся. «Хочет предложить нам снять обувь и надеть домашние тапочки? – ухмыльнулся про себя Сидорин. – Явно волнуется. Язык болтает до того, как сработают мозги. С чего бы это? Или просто так, милиция все-таки. На застенчивого не похож, учитывая все, что о нем известно». Квартира оказалась аккуратно убранной, мебель обыкновенная, старая. Кровать заправлена идеально ровно, как в казарме сержантской школы. «Ишь ты, герой-любовник… – поглядев на постель, на невзрачное лицо бывшего прапорщика, мысленно произнес Сидорин и почувствовал к потерпевшему вязкую неприязнь. Увидел вдруг в воображении бледный образ плачущей, глядящей потухшими глазами Зинаиды Гавриловны – и неприязнь к сидевшему напротив в выглаженной рубашке Хлупину усилилась. – А эта подлюга, эта медсестра вколола больной завышенную дозу лекарства… Ну, Сабло… Погоди, красотка… Может, встретимся еще…» Сидорин неожиданно для себя скрипнул зубами и жестоко сузил глаза. Хлупин дернулся, посмотрел растерянно. Сидорин нарочно приехал в форме, тогда как стажер был в водолазке и пиджаке желудёвого цвета. Приготовил бумагу, ручку – записывать ответы потерпевшего. Или подозреваемого. После обычных официальных вопросов Сидорин приступил к дознанию по существу. – От вас поступало заявление в управление милиции. Там указывалось: делая оздоровительную пробежку, вы видели гражданина Слепакова вблизи того места, где обнаружили тело убитого Ботяну. Поступало? – Да. – Слепаков с женой проживали этажом выше? – Да… теперь не проживают… – как-то оцепенело добавил Хлупин и побледнел. Посмотрев на него холодно, Сидорин продолжил: – Вы бегаете по утрам для поддержания физической формы. По какому маршруту? – Обычно через сквер и трамвайные пути, вниз, к реке. Потом вдоль берега до забора правительственных дач и обратно. – Насколько мне известно, Ботяну нашли в противоположной стороне от вашего маршрута. Как же это вы заметили Слепакова? – Иногда я меняю маршрут. Бегу вдоль бульвара, а потом вниз, к реке. – Значит, именно в день убийства вы решили изменить маршрут. Чтобы увидеть Слепакова? – Да нет. Просто получилось совпадение. Не спрашивая разрешения у хозяина, капитан достал сигареты, зажигалку. Долго, с досадой, неудачно щелкал. Когда закурил, придвинул вместо пепельницы стеклянную вазочку, зеленую, для коротких букетов. – А вы сами знали убитого Ботяну? – снова спросил Сидорин, небрежно пуская дым. – Не знал, – Хлупин сделал скучное лицо. – А вот свидетель без определенных занятий Григорий Гутержиков утверждает, будто вы знали Ботяну. Незадолго до его смерти он два раза видел вас разговаривающим с этим молдаванином. Кстати, вором и наркоманом, по оперативным сводкам. – Это вранье. Если от Гришки-бомжа, то тем более… Он за бутылку пива наврет, что хотите. – Хлупин, вы распространяли по двору, будто бы Слепаков отравил вашу собаку… э… бассета. – Бассета? Да, у меня была собака-бассет. Но я никогда не говорил, что ее отравил Слепаков. – Дежурная в вашем подъезде Кулькова это утверждает. – Она сама всем болтала про Слепакова направо и налево. – Может быть, устроить вам очную ставку и перекрестный допрос в присутствии других свидетелей? Хлупин потемнел, нахмурился. Такая перспектива ему, как видно, не очень понравилась. – Как хотите, – пробормотал он. – Устраивайте. – Пусть всё, что я перечислил, пока не доказано. Но мотив для неприязни, даже ненависти по отношению к Слепакову, у вас был. Если Слепаков и виновен в смерти Ботяну, то нападение Ботяну на Слепакова могло произойти по вашей наводке. Так? – Докажите, – еще больше помрачнел бывший прапорщик. – Я не пойму что-то, я кто? Обвиняемый? Или потерпевший? – Вы, конечно, не обвиняемый пока. Вы потерпевший и… подозреваемый. – В чем же меня подозревают? – Не понимаете? – переспросил капитан Сидорин, снова обращая к Хлупину откровенно неприязненный взгляд. Так же зло затушил в вазочке сигарету. – Скажите, гражданин Хлупин, у вас была интимная связь с женой Слепакова? Хозяин квартиры вздрогнул и затравленно зыркнул в дальний угол, будто хотел там спрятаться. – Н-но я… – неуверенно начал он. – «Да» или «нет»? – Милиции обязательно это знать? – Милиция не из любопытства этим интересуется. А для того, чтобы сделать правильные выводы в ходе следствия, – повысив голос, пояснил Сидорин уклончивому экс-прапорщику. Недовольно повернул голову к стажеру, присутствовавшему в качестве писца. – Пиши подробно. Так была связь или нет? – Да, была, – по лицу Хлупина расползлись бурые пятна. – Я беседовал в больнице с Зинаидой Гавриловной Слепаковой, – продолжал Сидорин. – Она утверждала, что связь с вами произошла из-за принудительных мер, примененных к ней. Вы знаете, как квалифицируется физическое воздействие на женщину при склонении ее к половой связи? Изнасилование. Карается сроком до семи лет строгого режима. Как Слепакова попала сюда в первый раз? – Она пришла добровольно. Вместе с дежурной по подъезду. – Антониной Кульковой? – Да. Кулькова сказала: «Зина… Зинаида Гавриловна хочет подтвердить, что муж ее не травил твою собаку». – Значит, все-таки объявляли Слепакова виноватым в отравлении собаки, хотя и вы, и Кулькова наверняка знали: Слепаков здесь ни при чем. Что дальше? – Кулькова предложила выпить кофе. – И Слепакова согласилась? – Согласилась. – Кто готовил кофе? – Кулькова. Она принесла из кухни налитые чашки. – И после кофе вы принудили Слепакову с вами… – Я не принуждал. Она не сопротивлялась. – Вы, гражданин Хлупин, прикидываетесь… гм… чудаком. Вы не поняли, что в кофе добавлен клофелин или другое расслабляюще-наркотическое средство? – Я ничего в кофе не добавлял. У меня нет клофелина. – И все-таки вы воспользовались ненормальным состоянием женщины… Да пиши ты, чего уши развесил! – резко сказал он Петракову. – Так вот, сексуальные действия с применением снотворных, расслабляющих и наркотических средств, обманом предложенных жертве, являются тяжким преступлением, карается законом наравне с групповым изнасилованием. Срок – от семи до пятнадцати «строгача». |