Онлайн книга «Не забывать никогда»
Я расхохотался, но землеройка явно не была в этом твердо уверена, как пыталась сделать вид. Ее мелкие белые зубки вцепились в край пластикового стаканчика. Я решил продолжить разговор, пока она не шмыгнула в какую-нибудь дыру. — А вы? — Что «я»? — Какого черта флики заставляют вас ждать сорок пять минут? Вместо ответа она изогнулась и вытащила из заднего кармана джинсов смятый листок. — Я жду печать. Разрешение собирать гальку на пляже. — Простите? Она рассмеялась. — Теперь моя очередь удивлять вас! Она протянула мне руку. — Мона Салинас. Несмотря на несерьезный вид, я девушка строгая и занудная. Докторант по экспериментальной химии. Я получила стипендию от группы «Панши-Компьютер Текнолоджи», многонациональной индо-американской корпорации, специализирующейся на электронных составляющих информационных систем… — А какая связь с галькой? Она терзала в руках стаканчик. Мне казалось, она нервничает, возможно, из-за моей истории про изнасилование. — Предоставляю вам самому догадаться… Она вызывающе посмотрела на меня. Связь между информатикой и галькой? Представления не имею! Однако я сделал вид, что думаю. Как ни странно, мне нравились девушки усидчивые, отличницы, зубрилы. Большинство парней, с которыми я корешился в Ла-Курнев, бежали от них как от чумы… А я — нет. Я заметил, что, когда знакомишься с такими девушками поближе, с ними гораздо веселей, чем с обычными пустышками. И они вовсе не неприступны. Но девушки-докторанты, да еще и по экспериментальной химии, редко ко мне обращались. Моя землеройка начала проявлять нетерпение: — Вы что, язык проглотили? С растерянным видом я кивнул. — О’кей! — бросила она. — Попробую просветить вас. Кремний является необходимым составляющим информационных технологий. Он служит электропроводником. Вы когда-нибудь слышали про Силиконовую долину в Соединенных Штатах? Название «силикон» происходит от латинского названия кремния, а вовсе не от накачанных силиконом бюстов калифорнийских дамочек. Ну вот! Глаза мои непроизвольно, на четверть секунды скользнули к расстегнутой пуговице ее блузки, приоткрывшей ложбинку между ее маленькими грудями спортсменки, белыми, с рыжими веснушками. Молоко и мед. Подобно канатоходцу, я чудом обрел равновесие на нити нашей беседы. — Наверное, я совсем дурак, раз никак не могу связать ваш кремний с галькой. Мое смущение ее забавляло. — Терпение. Сейчас объясню. Кремний, иначе силициум, не существует в чистом виде… Вы следите за моими словами?.. Только в связанной форме. Галька! А галька побережья Ла-Манша содержит самый высокий процент кремния в мире. — В самом деле? — Научно доказано. Сегодня мировой столицей добычи гальки является Кайе-сюр-Мер, в Пикардии… Но жители Нормандии уверяют, что их галька еще богаче кремнием… Самые большие запасы кремния на земле и по количеству, и по качеству. Я представил себе движущиеся вереницы серых камешков, обкатанных равнодушным морем. Однако вообразить, что в этих камешках содержатся сокровища, необходимые для производства продукции высоких технологий, я не смог. — А разве нужно разрешение полиции, чтобы собирать гальку? — Да! Целый век гальку вывозили тоннами для строительства здешних дорог, домов и церквей. Но недавно заметили, что галечник является своеобразной защитой для скалистого побережья и всего, что на нем построено. Так что сегодня все, хватит! Сбор гальки строго запрещен, надо получать специальное разрешение. — Даже громадной многонациональной индо-американской компании, способной принести в регион инвестиции. — Вы все прекрасно поняли. Мне нужно всего несколько сотен камешков. Чтобы вы лучше себе представляли, кремний, используемый в электронной промышленности, должен быть беспримесным на 99,9999999 %. — Она произносила девятки, словно выпускала маленькие мыльные пузырьки. — Это современный стандарт, но «Панши», моя лавочка, хочет получить еще более чистый кремний! Еще на две или три девятки больше. В этом и заключается моя работа: узнать, можно ли получить искомые дополнительные цифры после запятой, если использовать гальку Фекана, Ипора или Этрета. — У вас с собой маленькая химическая лаборатория? — Да! Молоток, пинцет, пробирки, микроскоп и ноутбук, начиненный кучей сложных программ… Мне очень хотелось остаться с ней. Я мало что понял из ее рассказа, возможно, своим кремнием и девятью цифрами после запятой она просто заговаривала мне зубы; но мне это нравилось! Мне казалось, это просто гениально — понять, что такие серые штуковины, как обкатанные морем камни, являются настоящими сокровищами! Мы молча допили наш кофе. Теперь, если Мона хочет поддерживать разговор, пришел ее черед спрашивать, как меня зовут и что меня занесло в Ипор. Я готов расписать ей в деталях ультрамарафон вокруг Монблана и свой будущий небывалый подвиг, который войдет в анналы паралимпийского спорта. Молчание затягивалось. Я бросил свой стаканчик в мусорную корзину. Попал. Она последовала моему примеру. И тоже попала. Я понял, что Мона не сделает ни шагу навстречу. — Очень рад познакомиться с вами, Мона. Надеюсь, до скорого? Быть может, вы завтра будете ждать свою печать, а я вернусь сюда уже в наручниках… Она положила руку мне на плечо и, приблизив губы к моему уху, прошептала: — Интуиция мне подсказывает, что мы увидимся раньше, чем наступит завтра. Я молча наслаждался прикосновением ее руки. Эта девушка обожала играть в загадки, ответы на которые я не знал. — У меня хорошая интуиция. Она говорит мне, что вы остановились в Ипоре. Гостиница «Сирена», комната 7. Она знала обо мне слишком много. Колдунья, замаскированная под землеройку, чтобы было легче шпионить за мной. Такая же любопытная, как полицейские ищейки. Пироз напоминал кошку, а она мышку. — Откуда вы знаете? Она снова склонилась ко мне. Когда ее крашеные оранжевые ноготки коснулись моей ключицы, мне показалось, что по плечу пробежал хомяк. — Моя интуиция! Беззащитные газели вроде меня должны быть хорошо осведомлены, чтобы выжить в обществе хищников вашей породы. Резко отстранившись, она посмотрела на часы. — Тринадцать минут! Я должна вас покинуть. Лев скоро проснется, а в вашем обществе я не чувствую себя в безопасности. — Я не стану есть вас здесь. На глазах у жандармов. — Здесь нет. А потом? Потом? |