Онлайн книга «Дитя платонической любви»
– Понятно, – скривился Дуся. – Танечку к телефону позовите. – Какую… какую Танечку?! – поперхнулся от наглости санитара главный. – Я вам что – секретарша? Танечку ему! – Позовите, позовите, я подожду… – Да какую Танечку-то? – Ну сами же сказали – Татьяна видела! Вот ее и пригласите. Я подожду. В трубке повисло молчание, потом Матвей Макарович спокойно проговорил: – Между прочим, я из дома звоню. И, смею вас заверить, никаких Танечек здесь не имеется. А если вам не терпится, то я сейчас посмотрю ее домашний номер в записной книжке. Дусе не терпелось, и через пять минут он уже набирал номер медсестры. – Алло, мне бы Татьяну, – красиво играл он в трубку голосом. – Татьяну? – переспросил ворчливый старушечий голос. – Танька! Тебя! – Знаю, что меня! А чего трубку хватаешь?! Прямо хоть руки ей оторви! – облаяла медсестра взявшего трубку и тут же промурлыкала: – Аллёу! Я вас слушаю с огромным вниманием. – Татьяна, это Дусик, тьфу ты… Это Евдоким Филин, сослуживец твой. – Евдоким! Боже, у тебя по телефону совершенно другой голос, ну просто не узнать! Сразу представляется такой импозантный мущщина… – Танька, мать твою! Ну-кась бросай у телефона тереться! – послышалось у Татьяны. – Опять прилипла к трубке! Иди, говорю, вон картошку почисти! Шельма такая! – Бабка! Иди крестиком вышивай! Прям короста какая!.. Аллёу, Евдоким, это очень славно, что вы позвонили, я даже… – Танька!! Чего обоину рвешь, паскуда! Ты ее покупала?! – снова послышались крики на другом конце провода. Дуся ошалел от таких разговоров – казалось, все население квартиры говорит с ним по телефону. Все, кроме того, кто нужен. А в трубку продолжали орать. – Бабка! Чего орешь? Не видишь, она с очередным клиентом из сексу по телефону договаривается! Не мешай! Пусть на новые обои зарабатывает! – Папа! Ну чего ты мелешь-то?.. Аллёу! Евдоким? Абсолютно не дают пообщаться. А очень хочется, вот так, с интеллигентным индивидуумом… Скажите, вас интересует поэзия? – Татьяна! Меня сейчас интересует… а черт, я уже и сам не понял, что именно, – чертыхнулся Евдоким. – Дусенька! Какой ужас! Ты ругаешься по телефону? – тут же раздался под ухом маменькин вопль. – Немедленно извинись! Люди подумают, что тебя воспитывала подворотня! – Короче, Татьяна, я тебя жду через час возле… Маменька! Ну выйдите же к соседке! У нее прекрасный черно-белый телевизор!.. Татьяна? Я жду вас в кафе-мороженом «Белоснежка». Через час! Дуся положил трубку на рычаг и вытер пот со лба. – Дуся, я понимаю, – лукаво щурилась Олимпиада Петровна. – Сынок, ты влюбился. И сейчас торопишься на свидание, да? Пока наряжайся, а я тебе подогрею гороховый суп. Оденься потеплее, сейчас очень коварные погоды. – Мам, да я ненадолго, зачем суп-то? – ныл Дуся. Горох он не уважал. – Не спорь с мамочкой! Там много белка! А тебе просто необходим белок! Надень вон ту жилеточку, которую я перевязала тебе из старых шерстяных носков. И не куксись, она такая теплая! Ты в ней будешь, как в теплотрассе! Гороховый суп пришлось съесть, и жилеточку Дуся тоже напялил. Правда, он еще в подъезде ее стянул и сунул за батарею. Теперь он торопился в «Белоснежку». Танечка уже сидела там. Вне больничного халата она выглядела прелестно – светлые локоны вольно валялись на плечах, ресницы были удивительно черными и беспрестанно моргали, губы жирно блестели, а коротенькая юбочка и вовсе заставила Дусю втянуть живот. – Евдоким! – помахала Танечка салфеткой со своего столика. – Дуся! Я заказала нам мороженое с коньяком! Вы любите с коньяком? – Я люблю просто мороженое, сливочное. Можно еще орешков туда покрошить, – засмущался Дуся, но вспомнил о своей цели и торжественно насупился. – Дуся, вы такой загадочный… – перегнулась к нему через стол Танечка. – Просто удивительно, как это мы раньше не догадались встретиться в кафе! – У меня раньше денег не было… – покрылся свекольным румянцем Дуся. – А сейчас? – играла глазками чаровница. – Сейчас тоже нет, но мне это… поговорить надо. А по телефону не получается. – Только поговори-и-ить? – плаксиво протянула коллега. Дуся просто не знал куда деться. Ему всерьез нужно было поговорить. Татьяна, по словам главного, видела Ирину Радько. Вот и хотелось вызнать, где и при каких обстоятельствах та встреча состоялась. Однако Татьяна плевать хотела на то, о чем думал Дуся, и упрямо гнула свое. – Скажите, Дуся, я вам нравлюсь в таком одеянии? Правда ведь, мне это к лицу? – Ну да… Татьяна, я вот что хотел спросить… – постарался собраться Дуся. – Помнишь, ты ко мне подходила, хотела что-то сказать. А я тогда с маменькой стоял, помнишь? Ну, маманя еще сказала, что у тебя похотливые мысли? – Что она сказала? – выдвинула красавица нижнюю челюсть. – Неважно. Важно, что хотела ты сказать. – Я? Ой, ну надо припомнить… – облизывала Танечка накрашенные губы. На нее уже стали заглядываться посетители, и девушке это жутко нравилось. Правда, Дуся взмок, пока она соизволила ответить. – Так… Сейчас вспомню… – Да чего там припоминать? Я еще по поводу пропажи ребенка мучился… – Кстати, – капризно отвернулась к окошку Танечка. – Вот вы сейчас про ребенка вспомнили, а, между прочим, я на днях видела мамашу девочки. И ничего она не беспокоится. Правда, какая-то набыченная была, хмурая вся, будто на нее кариес напал. А сама небось думала, у кого десятку занять! – Танечка, ты к ней подходила? – оживился Евдоким. – Зачем это мне подходить? Она в троллейбусе сидела, а я на остановке стояла. Вижу – она! – Может, ошиблась? – Конечно! С чего бы мне ошибаться? Я ее надолго запомню! Я, может быть, уже давно возле вас… – девушка прилежно зарумянилась, а потом отрепетированным движением опустила глаза долу и горестно вздохнула. – Я давно на вас смотрю, вы – моя первая настоящая любовь. А тут эта влезла со своим ребенком! Тоже на богатство потянуло! Можно подумать, у нас в роддоме желающих не найдется! Дуся крякнул. Танечка открыто атаковала. С первой любовью, это она, конечно, лишку дала, все сотрудники знали, что у Танечки немедленно вырастает огромное чувство ко всякому, у кого тугой кошелек. Даже к дяде Юре пыталась приладиться, когда тот купил новую машину, благо жена вовремя всю любовь своим криком разогнала. А еще Дусе было обидно за Ирину Радько. Ну почему все сразу думают, что она решила сделать его отцом только из корысти? – Зря ты, Танечка, так про Ирину. Она ничего не знала о моем состоянии. |