Онлайн книга «Парад нескромных декольте»
– Так как же… я же говорила, что внучка Анечка… – Стыдно, Катерина! Ты чуть не поссорила меня с невесткой! А я всегда хотел иметь такую дочурку. Клавочка, я надеюсь, вы не держите на старика зла? – Да ничего я не держу! Кака, поднимайся… – Клавочка! – пискнул с пола Акакий. – В этих физических муках у меня зародилась идея. Только сейчас и родилась! Он кряхтя поднялся, ухватил супругу за локоть и потащил в комнату. – Вот ты так и попроси, он тебе не откажет, – послышался оттуда его громкий шепот. – А уж потом мы… Вышли супруги смиренные, аки агнцы. Видя такое поведение, Петр Антонович чуть не прослезился от умиления и пригласил их позавтракать. Завтрак он готовил сам, и ему хотелось похвал. За столом Акакий торопливо хлебал варево и смотрел строго перед собой – на перечницу. Клавдия же напротив ела не спеша, жеманясь, испрашивая рецепт. – И как называется сие блюдо? – спрашивала она. – Это… это плов… по-Петровски! – терял бдительность от удовольствия Петр Антонович. – А это что тут такое? – ковыряла Клавдия ложкой кислую черную массу. – Чернослив, – охотно пояснял повар, то есть Петр Антонович. – Очень полезный продукт. Я его у вас на полке нашел. – А чеснок обязательно нужно головками? Их только у меня три штуки! – А всего я семь бросал. Головками обязательно, это по рецептуре так положено. А еще ничего не замечаете? Там икра кабачковая. Тоже у вас в холодильнике отыскал. Правда, она немного забродила, но я ее перекипятил. Получился пикантный вкус, вы ощущаете? Клавдия ощущала. Она по наивности думала, что неприятный запах исходит не из тарелки. – Очень сытный, – отодвинула она ложку. – Очень калорийно. – Тебе понравилось? – вскинула бровки Катерина Михайловна. – А я так свою тарелку в унитаз вылила. Я же не свинья всякие помои хлебать. – Катенька! Это не помои! Это плов! – обиделся Петр Антонович. Клавдия уже со спокойной совестью отодвинула нетронутую тарелку. – Я вам на обед сварю борщ. И не спо-о-орьте, – кокетливо грозила она пальчиком старичку. – Пусть он не такой пикантный будет, зато без кабачковой икры. Но… Ах, мне непременно нужно сбегать за свининой! Борщ без свинины… Ну вы-то, Петр Антонович, меня понимаете. Вы-то настоящий гурман… Петр Антонович и не надеялся, что его кулинарные потуги кому-то придутся по вкусу, а уж от «гурмана» растаял окончательно. – Да! И еще сбегайте за молочком. Только найдите бочковое молочко. Его сразу видно, его ни с какими пакетами не сравнишь, – зарумянился он. «Однако дедушке нравится верховодить… Оттого и милицией припугнул. Вот ведь стратег!»– удивилась Клавдия Сидоровна и стала собираться. Клавдия неслась к Жоре. Теперь только он с его связями мог развязать ей руки. – Жора, – влетела она в квартиру своей «палочки-выручалочки» пушечным ядром. – Я пришла к тебе, Жора, поделиться проблемой… – Вот ведь вы человек какой, Клавдия Сидоровна, всегда найдете, чем поделиться, – не знал куда пристроить гостью хозяин. – Пойдем, Жорочка, в комнату, я тебе такое расскажу… – тащила Клавдия хозяина. Тот как-то странно упирался и тащил женщину вовсе даже на кухню. – Клав-вдия С-с-сидоровна, – пыхтел он. – Не надо… в комнату… Ну, Клавдия же Сидоровна! Ну мне уже… ой! да что же такое… мне уже рассказывают… такое! – Жорик! – донесся из спальни противный капризный голосок. – Жорик, я уже замерзла! Клавдия Сидоровна насторожилась и прислушалась. Похоже, сегодня явно не ее день. – Жора, ты что, купил себе волнистого попугайчика? Кто это так препаршиво свиристит у тебя в спальне? – Это, Клавдия Сидоровна, не волнистый попугайчик, – не мог отдышаться Жора. – И даже не канарейка. Я бы сказал, это млекопитающее. Из приматов… – Неужели обезьяна? – поразилась Клавдия. – Жорик, почему твоя бабушка зовет меня обезьяной? – выплыла из спальни девица в одной только мужской рубашке и обиженно надула губки. – Клавдия Сидоровна, вот, познакомьтесь, это Мила… – криво улыбался Жора и пытался затолкать подругу обратно в спальню. – Вот… снимаю нервный стресс, так сказать… Клавдия наладилась было в обморок, но Жора от нее стоял далеко и крутился возле свиристелки, поэтому она подошла поближе и слабо проговорила: – Жора, я тебе сколько раз говорила: не водись ты с этими голозадыми девками, они тебя плохому научат! Пойдем, Жорочка, на кухню. Я тебе расскажу, зачем пришла. Жора стремительно рванул на кухню, захлопнув дверь перед самым носом подруги. – Мне нужна твоя помощь, друг мой, – сложила ручки пирожком Клавдия Сидоровна. – Трупом Ивана Павловича решила заняться мама Акакия Игоревича… – Это Катерина Михайловна, что ли? – А ты чего обрадовался? Она. С мужем своим, с Петром. – Так, значит, у нас теперь целая бригада… И где проблема? Пусть ковыряются. – Ты можешь помолчать? – обозлилась наконец гостья. – Они уже… они тебя стали подозревать! Представляешь? – А я-то… ну ваще… я ж там рядышком был! Ну ваще… – Что поделать – у них пока нет подозреваемого, поэтому они решили, что пока ты под подозрением походишь. В милицию собираются… – Это на меня? В милицию? – Или в налоговую пойдут… – задумчиво перечисляла Клавдия. – Ну ты что, еще не сообразил? Одним словом, ты должен отправить стариков в дом отдыха, чего тут непонятного! Ей уже надоело объяснять ситуацию, а сам Жора соображал туго. Теперь Жора понял. И в самом деле, почему бы не отправить старичков от греха подальше? Для него это будет не накладно, сегодня же можно все устроить. – Я понял. Посидите минутку. Кстати, а «Бузим» их устроит? «Бузим» был весьма достойный дом отдыха какого-то местного завода. Правда, заводчане отдыхали там не часто, зато те, у кого имелись средства, всегда могли себя побаловать красивой природой, приличной кухней и дискотеками. – Сейчас там как раз молодежный фестиваль армейской песни проходит. Завтра бы и заехали. Они успеют собраться? – волновался Жора, роясь в записной книжке. – Успеют, – мотнула головой Клавдия, и Жора прилип к телефону. Пользуясь моментом, в кухню тихонько вошла Милочка, уселась напротив Клавдии Сидоровны и подперла щечку кулачком. – Я плохо под дверью расслышала, а вы кем приходитесь Георгию? – Женщиной! – рявкнула Клавдия Сидоровна. – Любимой. У нас с ним много общего. А вы бы, девушка, одевались. Негоже перед мужчиной в таком-то виде красоваться. У вас же вся ж… вся жизнь впереди! |