Онлайн книга «Есть ли жизнь без мужа?»
Глаза Женьки тревожно блестели. – А кого будить… Видишь, у бабы Нюси и не спят вовсе… Ну… я пошла? Женька вышла из машины, а следом за ней неслышно выскользнул Добрович. – Давай вместе, – сразу же предложил он. – Нет, я одна сначала. Чего сразу в бутылку, вдруг там все мирно, и баба Нюся тихонько спит где-нибудь за печкой… Она пошла во двор и постучалась. Услышали ее не сразу. Потом раздалась пьяная брань, и на порог вывалился обросший щетиной, сгорбленный, как старик, сын бабы Нюси – Степка. Увидев гостью, он долго пялился на нее мутными глазами, шатался и невыносимо смердел перегаром. – Чо… надо? – наконец процедил он. – Бабу Нюсю позови, – попросила Женька вполне миролюбиво. – Да пшла ты!.. – вдруг грязно выругался Степка и грязной рукой двинул Женьку в лицо. – Я те щас пойду!! – вмиг озверела Женька и в одно мгновение вспомнила свое детство, в котором всегда защищалась только сама. – Ты у меня!.. В следующую секунду она с силой долбанула обидчика в грудь, тот с грохотом завалился на пороге, а Женька через него уже пронеслась в комнату. Но Степка был не единственной преградой. За столом сидело четверо пьяных мужиков и две хмельные в зюзю дамы. При бесславном падении хозяина над столом взмыл клич «Наших бьют», и вся пьяная свора бросилась на Женьку. Ее уже долбили по плечам, по голове, слышались маты, бабий визг и звон битого стекла. По тому, как маты стали выше на две октавы, Женька сообразила, что в бой вступила тяжелая артиллерия, то бишь – Добрович. Женька носилась по комнате, заглядывала в закоулки, но бабы Нюси нигде не было. Только ее старенькая теплая кофта прикрывала плечи какой-то пьяной ханыги, да в грязной, вонючей тряпке возле печки Женька узнала выходной платок бабы Нюси. – Где баба Нюся?!! – вцепилась она в какую-то невменяемую бабенку с ярко-красными, расплывшимися губами. – А хххто энто? – тупо таращилась та. Драка набирала силу. Грому было на два квартала. Уже и соседи выскочили на улицу, тоже матерились и грозились вызвать милицию. Не вызывали только с одной надеждой – авось сами себя перебьют насмерть, да на том и успокоятся. – Женька!!! Ты где там?! – кричал Добрович. – Живая? – Еще бы!! – рычала Женька зверем. – Только не пойму – где баба Нюся-то?!! – Женюшка… – неизвестно как услышала она тихий голос с порога. – Выходи оттуда, деточка. Выходи, замолотют оне тебя… Женька обернулась – на пороге, в чьем-то пальто, в старой, дырявой шаленке стояла баба Нюся, махала сморщенными руками и быстро вытирала глаза уголком платка. – Женюшка… выходи! Женька выскочила пулей, бросилась к старушке и захлюпала носом: – Ну куда ты подевалась-то, баб Нюся? Я тебя зову-зову… Старушка уткнулась Женьке в плечо и только беззвучно махала рукой. – Жень, идите в машину, чего уж тут оставаться… – проговорил Павел и грозно рявкнул в сторону: – А ну тихо!! Еще какая сволочь дернется – застрелю на хрен!! Вопросы есть?! Пьяная кодла понемногу утихомирилась. Бабы теперь посылали трехэтажные комплименты и Добровичу, и Женьке, но предварительно запершись изнутри. – Жень, привет! А мы думаем – кого принесло… – стали раздаваться голоса разбуженных соседей. – К бабе Нюсе приехала? Давно пора! Сынок-то ее уже месяц домой не пускает. Где только старушка не ночует! – Тебе, бабуся, может, взять чего надо? – обернулся к старушке Добрович. – Да и чего там брать-то… – снова вытерла глаза баба Нюся. – При мне все… – Баб, я тебе звонила, ты чего трубку-то не брала? – тормошила старушку Женька. – Я ж тебя учила. – Ха! Ну ты, Женька, даешь! – весело смеялся Аркашка – муж соседки Тани, у которой двое малышей. – Степка ж сразу же телефон-то тот пропил! Добрович посмотрел на часы: – Баб Нюся, Женя, прощайтесь. Нам бы ехать уже. – Ну все, прощаемся, целуемся и обещаем писать, – балагурили соседи, – бабульку не обижайте! Баб Нюсь, а ты, если что – звони! Женька непьющая, телефон не пропьет! Женька усадила бабушку в машину и подошла к своей дверце. – Постой-ка… – остановил ее Павел. – Это что?.. Кровь?! Ну ё-мое! Ну ведь тебя прямо по башке долбанули!! – Да не по башке, чего ты? – глупо улыбалась Женька. – Я чего, не вижу, что ли?! Ну да! Мимо! А если бы попали?! А если бы убили?! Нет, ну это обязательно надо было вот так, с шашкой наголо?! Или поиграть в боевик захотелось?! Знала ведь, что я здесь!! Завтра вот синяк во все лицо… ну блин! И куда тебя вечно несет?!! Вот выдерга! Женька с тихой улыбкой подошла к нему и на глазах всех соседей склонила его голову и прошептала прямо ему в лицо: – Ты хоть заорись, я тебя нисколечки не боюсь. Ни вот столечки. Ты у меня самый любимый человечек. Он облапил ее своими ручищами, уложил свой подбородок ей на голову и довольно сообщил всем зрителям: – Можно расходиться, целоваться мы будем дома. А то мне еще ехать всю ночь… Соседи одобрительно загудели, а Женька счастливо смотрела на них поверх плеча огромного, такого надежного и сильного Добровича, только не того, который хлыщ. Всю дорогу Женька не могла наговориться со старушкой. Павел даже несколько раз оборачивался и ворчал: – Жень, ну она ж, наверное, спать хочет! – И-и, милок, да разе ж мне уснуть теперь-то… – вздыхала бабушка, счастливыми глазами глядя на Женьку. – А токо куда ты меня везешь-то? – К себе, – отвечала Женька. – У нас теперь две комнаты, вода горячая в кранах, туалет теплый, ванна, хоть каждый день мойся… Только вот не знаю – разрешат или нет… – Денег дам – и разрешат, – мотал головой Павел. – Так что, бабуся, будешь при внуках. – От где радость-то… – морщилась от счастливых слез бабушка. – А то ить я так по им скучала, по мальчонкам-то. Снятся, поди, каждую неделю. – Это, баба Нюся, они из вредности, – усмехалась Женька. – Потому уж такие стали важные, большие, ну сейчас приедем, сама посмотришь… А ты расскажи, где ты ночевала-то? Как это Степка тебя из дому выгнал? – Дак ить… пил да бил, тут и не схочешь, а сбежишь… В сарайке ночевала, а кода холодно стало, Татьянка пускала, Наташка опеть же… Да у нас ить много добрых-то людей… – А чего милицию не вызвала? – Дак а чево милиция? Приезжала, забрала Степку-то, ночь продержала, а потом он снова вышел, да ишо и злее, ровно черт! – Ну все, баб Нюся, теперь тебя никто не тронет, – бурчал Павел. – Ну конечно, – фыркнула Женька. – А наши братцы? Они тебя прямо с утра трогать будут. Прямо вот так и будут лазить по тебе парой. Одно только спасение – утро у них начинается в десять часов. |