Онлайн книга «Любовь под развесистой клюквой»
– Ей некогда, ты прекрасно знаешь! – быстро накалился супруг. – А вот ты, вместо того чтобы бежать куда-то на ночь глядя, могла бы и расстараться! – Так я уже расстаралась, а завтра пусть она. – Тонна... Антонина! Я категорически запрещаю тебе выходить из дома в подобное время! – Нет, это не ко мне, это к Клаве. У тебя сейчас с ней строительство семейного очага, а я уж как-нибудь... Геннадий, хлопнув себя по лбу, вдруг надменно усмехнулся и произнес: – Ты ревнуешь, да? Ну, конечно, зачем я спрашиваю! Ты ревнуешь. А потому специально ловишь меня в прихожей, демонстративно натягиваешь сапоги и бежишь... шляться по ночным улицам. Я прав? – Ах, шалунишка! – хихикнула Тоня и потрепала мужа по щеке. – Ну ведь все просчитал, проказник! – Антонина! Мне простительно – я мужик! И к тому же своих чувств к Клаве... к Лале не стыжусь, выставляю их честно и открыто! – Так и я не прячусь! – спокойно сказала Тоня. – Я тебе тоже говорю честно и открыто – чего прилепился как банный лист к... к... да просто прилепился! Видишь, бегу на свидание. – К мужчине, да? – зло спросил Геннадий. – Слава богу, да! – выдохнула Тоня и, повернувшись к нему спиной, вышла из квартиры. Нет, склеить жизнь с этим человеком уже не получится. Да и не надо. Едва она позвонила в Маринкину дверь, как она тут же распахнулась, будто под этой самой дверью Тоню ждали долго и нетерпеливо. – Тонечка, ну наконец-то! – кинулся к ней Глеб, чмокнул ее в лоб и отодвинул в сторону. – Прости, некогда. Я вернусь поздно, скорее всего ночью, ты Оську уложи, хорошо? Тоня кивнула, и торопыга-Глеб унесся вниз по лестнице большими скачками. – И куда это твой папаша помчался? – обернулась она к мальчишке. – У него дела, – важно пояснил тот. – А я тебя ждал... – У меня сегодня тоже дела были, – усмехнулась Тоня. – Я работала. А вот теперь пойдем с тобой прогуляемся. – Правильно, нам же опять в салон нужно. На укладку. – Ну уж дудки, – заявила ему Тоня. – Сегодня никаких салонов и супермаркетов, сегодня только на детскую площадку. И я знаю, где есть одна такая замечательная площадочка. Впервые за эти несколько дней она услышала, как Оська смеется. Заливисто, беззаботно, закидывая голову назад. Глядя на мальчика, Тоня и сама не могла удержаться от смеха. А потом они ходили по скверу. И решили позвонить Аришке, и та тут же принеслась. Знакомство состоялось в самой непринужденной форме. – Знакомься, Ариша, – Осип. Очень серьезный молодой человек, – улыбаясь, сказала Тоня. – Оська, а эта моя дочка. Ариша. – Тебе повезло, – вздохнул Оська, цепляясь за Аришкину руку. – У тебя мама классная. Она такую площадку знает. Там дети. Много. – Повезло, – согласилась девчонка. – Только я с мамой на площадки уже не хожу. Выросла. А хочешь, мы с тобой на роликах покатаемся? – Хочу! – загорелись глаза у мальчишки. – Я умею. У меня тоже ролики есть. Но там... дома. – А я тебе напрокат возьму, у нас можно, – быстро придумала Аришка. – Я, правда, еще не слишком классно езжу. Научишь? – Я тоже... не слишком, – смутился Осип и вдруг стал как две капли воды похож на своего отца. – Ариша, я вас одних не пущу, – заволновалась Тоня. – Ему нельзя. – Ну мама! – заныла девчонка. – Мы же не вдвоем, нас там знаешь сколько! Мы за ним следить будем. И если только кто-то подойдет, мы такой шум поднимем! – Какой шум? Что вы там можете поднять... – А вот такой, – перебила ее дочь и вдруг так отчаянно завизжала, что проезжающая мимо машина затормозила, из окна высунулся старый дядька и набросился на Тоню: – Что ж ты детей мучаешь, зараза? – Езжайте, езжайте, – перекосило Тоню. – Это детки... веселятся. Машина дернулась с места, а Тоня покачала головой: – Я прямо и не знаю. – Я тоже кричать умею, показать? – вдруг присоединился к новой знакомой Оська. – Не надо! – испуганно воскликнула Тоня и вздохнула. – Ариша, но только не больше двух часов. Я тебя очень прошу. Она все же не ушла домой. Издали наблюдала, как ее дочь вместе с маленьким Оськой торопятся на ближайший стадион, который роллеры уже давненько приспособили для своих забав. Усевшись на скамейку, она смотрела, как к детям подбежали ребята... Вон тот, длинный, который так и крутится возле Аришки, – это, наверное, и есть Васька. Ишь как он ее под руки держит, чтоб не упала. А Оська и в самом деле катается неплохо, вон как уверенно стоит на ножонках... Тоня вдруг представила, что вот так будет сидеть и смотреть на Оську всегда. И рядом с ним всегда будет Аришка. Потом они вырастут, а дружба между ними никуда не денется, и станут они, как Тоня с Матвеем, во всем помогать друг другу, а потом... Дальше мысли улетели и вовсе в запредельные дали, поплыли фантазии, грезы... Стоп, очнулась Тоня, нельзя так. Вот кончится тяжелое время для Земляниных, и все. И уедут. А она останется. И будет ходить, нюни пускать. А Аришка станет расстраиваться, что у ее матери опять ничего путного не вышло... Тоня двух часов не просидела. Она зачем-то подошла к ближайшему табачному киоску и неожиданно для себя сказала: – Простите... мне сигарет. – Каких? – равнодушно спросила ее хмурая тетка. А черт его знает, какие курит Глеб? Названия Тоня не помнила, но стоило ей только закрыть глаза, и она отчетливо видела, как он подходит к окну, достает сигарету из пачки... – Вон тех, в красной пачке. – Так бы и говорили, – пробурчала тетка. – Сорок рублей. Тоня крякнула. Ее Генаша покупал сигареты за тринадцать. И то – если ему на них давала денег Тоня. – А Глеб может себе позволить и такие курить, – твердо сообщила сама себе Тоня и даже с некоторой гордостью взяла у продавца сдачу. Потом подбежала к ребятам и заявила: – Все, дети мои, на сегодня хватит. – У-у-у! – дружно заныли дети. Сейчас уже они катались втроем – Оська, Ариша и длинный Вася. – Ничего не «у-у-у», – передразнила их Тоня. – Ариша, зови своего друга с нами, и все вместе идем в кафе. Я еще не знаю, когда сегодня домой. Мне с Оськой надо посидеть. А ты дома голодать не обязана. Пойдемте. Против кафе никто возражать не стал. – Василий! – торжественно заявила Тоня, когда они, сытые и довольные, вышли из маленькой кафешки. – Пообещай мне, что доведешь мою принцессу до дома без катастроф. Василий прижал руку к груди и покорно склонил голову: – Постараюсь. Но... за катастрофы не ручаюсь, сам боюсь. |