Онлайн книга «Логово снов»
– Мэйбл! – Джерико сбежал по ступенькам следом за ней. – Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать или, может, в кино? По лицу Мэйбл ртутью промелькнули сначала шок, потом едва сдерживаемое головокружение. – Я c радостью. Когда? – О. Гм. Завтра? – Завтра – просто отлично, – заулыбалась она. – Я зайду за тобой завтра в восемь. Если это удобно. – Ужасно, ужасно удобно! Возвратившись в тишину библиотеки, Джерико поздравил себя. – Ну вот, у меня свидание, – сообщил он пустой комнате. Свидание. Это же здорово, правда? Серьезный прогресс. Он отвесил метафизикометру легкий щелчок и принялся приводить в порядок валявшиеся рядом бумаги. Стрелка под стеклом чуть подпрыгнула. Снам не поймать тебя
Свежевыбритый и пахнущий мылом, Мемфис стоял перед маленьким зеркальцем, водруженным на комод в их общей с Исайей комнате, и пристегивал накрахмаленный воротничок к хрустящей белой рубашке. Исайя сидел в кровати и рисовал. – Мемфис, а что значит «НЕВ-МА-ТИ-ЧЕС-КИЙ»? Мемфис с минуту подумал. – Ты хотел сказать, «пневматический»? – Что хотел, то и сказал. – Ты не сказал «п». – И все еще не знаю, что это значит, – проворчал Исайя. – На, возьми, – Мемфис кинул ему словарь, который подарили ему на десять лет родители, и уселся рядом на кровать, зашнуровывать свои лучшие оксфорды [29]. – Сам найди. Исайя скорчил ему рожу. – Вот нельзя было просто сказать, а? У тебя все эти слова уже есть в голове. – Это точно. А знаешь, как они туда попали? Я их сам нашел в словаре. Где ты слышал это слово? В школе? – Нет, во сне увидал. Ты куда идешь? – вопрос вышел совсем в духе Октавии: будто тебя обвиняют. – Это мое дело. – Идешь гулять с этой Тэтой, – проворчал Исайя. – Не нравится она мне. – Ты ее даже не знаешь. – Зачем тебе вообще гулять с девчонками, а? – Потому что когда-нибудь я хочу жениться и завести дом, свой собственный. Вместе с женой. И чтобы никакие тупоголовые братцы кругом не шныряли. Мемфис ждал, что Исайя опротестует «тупоголовых братцев» гневным «эй!» – а вот всхлипываний совсем не ждал, как и того, что, обернувшись на них, увидит дрожащие губы и бегущие по щекам слезы. – Снеговик! Что случилось? Исайя подобрал к груди коленки и обнял их руками. Он упорно молчал – потому что (Мемфис знал это) изо всех сил пытается не разреветься. Мемфис подождал, и где-то через минуту Исайя сказал тихим, придушенным голосом: – Ты ведь тоже уйдешь и бросишь меня одного, да? – Ну-у-у, Снегови-и-ик! – Мемфис быстро подошел к кровати и сгреб Исайю в объятия. – Все меня всегда бросают… – Ш-ш-ш-ш, тихо, тихо. Неправда это. Исайя вскинул голову. В его залитых слезами глазах плескались пополам мольба и вызов. – Обещай мне! Обещай, что мы всегда будем вместе. Как мама сказала. У Мемфиса сжало сердце. Брата он любил, это даже не вопрос. Но Мемфису уже почти стукнуло восемнадцать, и мечты у него были свои собственные. Мечты, которые он всю дорогу рассовывал в своем внутреннем комоде по маленьким ящичкам с биркой «завтра». Наверняка, думал он, некоторым из них так и не суждено воплотиться: никогда ему не переступить порог шикарного дома Алелии Уокер вместе с типами вроде Лэнгстона Хьюза или Каунти Калена и Зоры Нил Херстон… никогда не увидеть том своих стихов в витрине книжного магазина… никогда не увидеть большой мир за пределами Гарлема. Как ему выбраться из всего этого, если какие-нибудь обязательства непременно сыщутся и утянут обратно? – Мы всегда будем вместе, – сказал Мемфис. Он сжал Исайю покрепче, словно мог своей любовью сломить его сопротивление. – Уже поздно. Тебе спать пора. – Я не устал. – А глазенки твои говорят другое. Исайя пропустил свои пальцы через его. Злость уже ушла, но на смену ей явился страх. – Ну, что такое, Снеговик? – Я вижу всякое во сне… – Какое всякое? – Чудовищ, – прошептал Исайя. – Это же просто сны, малыш. Сны тебя не поймают. А вот я могу! И Мемфис принялся его щекотать – хохочущего, ревущего, счастливого (прекрати! прекрати!), как любой десятилетка. – Слушай-ка, Снеговик, – сказал Мемфис, подтыкая Исайе одеяло, – что ты помнишь из того вечера, накануне припадка? Исайя поморгал на потолок, вспоминая. – Мистер Джонсон вел меня домой. Он знал, где срезать угол, чтобы я не опоздал и Октавия на меня не вызверилась. – Он помолчал. – И еще помню, мне было грустно, что мама умерла и папа уехал в Чикаго. Мемфису снова сдавило грудь. Он ненавидел знать, что Исайе грустно. – Что еще ты помнишь? – спросил он уже более мягко. – Мистер Джонсон сказал, что, если я хочу, он может вынуть эту печаль прямо у меня из головы. – И как он собирался это сделать? – Не знаю. Наверное, просто дразнил меня. – А. – А потом у меня случился припадок. Я как будто был под водой… Я видел… Вот оно, там, на самой высокой полке его разума, никак не дотянуться. Ему привиделся странный человек. Но потом его лицо стало физиономией Билла Джонсона, а еще потом и вовсе пропало. Исайя покачал головой. – Больше я ничего не помню. Мемфис набрал побольше воздуху, посмотрел на пол. – А когда ты спал после припадка, ты знал, что я рядом, прямо у твоей кровати? Мог ли Исайя запомнить исцеляющие руки Мемфиса? – Угу. – А когда ты проснулся, ты… c тобой все было уже хорошо, так? – Ты чего хочешь сказать? – Ты не чувствовал себя больным или вроде того? Просто чувствовал себя как нормальная креветка. – Никакая я тебе не креветка! Я буду выше тебя! – возопил Исайя, притворно колотя Мемфиса кулаками. – Сестра Уокер сказала, что я еще выше папы вырасту. – Ну, это мы еще посмотрим. Веселья, увы, надолго не хватило. – Мемфис… Я скучаю по тому, как мы ходили в гости к сестре Уокер. |