Онлайн книга «Бриллиантовая королева»
– А мне как-то сказали, что Слава нужна для того, чтобы Бог сверял по ней часы. – Я поднялась за ним. – Интересная версия, – ухмыльнулся старик, – только вряд ли ему нужны часы. Хотя… Подхватив посох, он жестом пропустил меня вперед по узенькой аллейке. Выйдя в совершенно другие ворота, я огляделась. Нет. Не помню я эту засаженную цветущими кустарниками улочку! Между тем небожитель уверенно зашагал вперед. – А куда мы идем? – Я догнала старика. Кинув на меня взгляд, он пожал плечами. – Просто идем. Движение – жизнь. Тем более нет смысла оставаться там, где тебя ничего не держит. – Он улыбнулся. – Манна-то у нас все равно закончилась. – А, ну да! – Конфуций, блин! Срубал мой ужин и теперь философствует! – Вкусная была курица, ну в смысле манна! А арома-ат! – Да, и я о том же! Поэтому, даже если у тебя есть монеты, чтобы оплатить этот ужин, или друзья, на кого можно повесить счет за него, все равно создать дважды такой шедевр невозможно! – Ага, вкусно было! – При воспоминании о горячей курице с хрустящей золотистой корочкой, мой желудок снова болезненно сжался. – Не то слово! – довольно подмигнул мне Люберий. – Кстати, спасибо за то, что поделилась ужином. Здесь, в Лазури, все дашь на дашь! Теперь и мне придется с тобой чем-нибудь поделиться. Что ты хочешь? Ответить мне не дал звон колокольчиков. Словно упав со звездного неба, он заставил нас замереть. Потом мне показалось, что звон – это голоса. Затем я услышала обрывки стихов, песен, которые оставляли след в моей душе и, минуя мою память, снова улетали, превращаясь в хрустальный звон. И внезапно все закончилось… Я очнулась в тишине летней ночи, напоенной пением цикад, незнакомых птиц и чьим-то всхлипыванием. Как оказалось – моим. – Вечерняя Слава заставляет поделиться самым сокровенным с теми, кто ее слышал. – Мягкий, по-отечески теплый голос Люберия, о котором, признаться, я совершенно забыла, заставил меня вздрогнуть. – Но больше всего я люблю полуночную Славу! – А что в ней такого особенного? – Украдкой смахнув слезы, я посмотрела на него. – Узнаешь, – отмахнулся он и поинтересовался: – Так где мы сегодня ночуем? Я пожала плечами: – Даже не представляю! Я заблудилась и не знаю, куда идти. – Ну а где находится твое пристанище? Как оно выглядит? – Находится? – Я задумалась, вспоминая. – В саду. В окружении сада. А выглядит… как трехэтажный дом с чердаком. Там на окнах ставни и разноцветные стекла. – В саду… – Старик задумался, огляделся и радостно ткнул пальцем в темноту. – Так вот он, сад. А вон трехэтажный дом. С чердаком. И стекла… Открыв рот, я смотрела, как словно из ночного тумана на абсолютно незнакомой мне улочке вылепилось все, о чем я говорила. – Там еще фонарь был. На двери, – ошарашенно выпалила я, глядя, как неяркие лучики фонаря зажигаются вслед за произносимыми мною словами. – Он? Я смогла только кивнуть и зашагала вслед за небожителем. На этот раз в доме нас встретили тишина и полумрак, разбавляемый мерцающими на стенах свечами. Поднявшись к каморке Васиэля, я толкнула не запертую дверь и вошла. На сундуке тускло горел, видимо зажженный хозяйкой, светильник, освещая небогатую обстановку. – Здесь ты остановилась? – Вслед за мной, ровно постукивая деревяшкой, вошел Люберий. – Здесь. Он огляделся и оценил: – Чудесно! Бесподобно! Восхитительно! Сунув в угол посох, старик уселся на кровать и с наслаждением откинулся на взбитую подушку. – Как говорят на Земле: кайф! – О-о, а я вижу, вы ценитель русского сленга? – не удержалась я от ехидства. – Я ценитель всего! – Люберий сладко зевнул и поинтересовался: – Ты ложишься спать? Я качнула головой: – Не-а. Боюсь, не усну. Да и хочется послушать полуночную Славу. Уж больно вы меня заинтриговали! – А-а, ну слушай! – Люберий повозился, устраиваясь удобнее. – А я посплю. – Но а как же Слава? Вы же хотели ее услышать. – Да ты не переживай. – Старик разлепил один глаз, сонно улыбнулся и снова закрыл. – Я ее еще так наслушаюсь… Да я проснусь… Я обязательно проснусь. А ты слушай… Ну и загадай чего… Вдруг сбудется? Иногда очень даже… – Дальше бормотание стало неразборчивым и плавно перешло в басовитое похрапывание. Везет! Я улыбнулась, разглядывая спящего, подошла и, сняв с другой кровати одеяло, укрыла его. Должен же сегодня хоть кто-то быть счастливым. Взяв единственный в комнате табурет, я поставила его у окна и села. В открытые ставни дышал цветочной свежестью ночной сад. Вот интересно, о чем сейчас думает Алекс? Два дня потрачены впустую. Ни спасла, ни помогла. Интересно, о чем говорил Люберий? Как убедить архангелов второй раз отпустить приговоренного к смерти? Добровольно? Так! Если рассуждать логически: это – Лазурь. Здесь основа всему – вера. Что-то он там еще говорил о надежде. Нельзя терять и все такое… Вдруг я очнулась от своих мыслей, вслушиваясь в наступившую тишину. Замолчали ночные птицы, кузнечики. Даже похрапывание моего гостя растворилось в этой тишине. Я будто оглохла. И тут зазвучала мелодия. Словно в саду кто-то стал наигрывать простенькую мелодию на камышовой дудочке, а в голове сами собой стали рождаться слова. И я, не в силах удержаться, запела: Голос белой птицей исчезал в ночи. Боль рекой струится: «Излечи!» Растворенный светом синий взгляд Отразился в небе и назад. А дитя не плачет – просто спит, И над ним удачей жизнь блестит. Старец мимо ехал на хромой метле, Молвил на потеху: «Быть беде!» Только кто узнает в этот час То, что Бог гуляет среди нас. Звезды в поднебесье водят чехарду, Я по мелколесью к ним бегу. Звезды выше, выше, и исчез их свет. Господи Всевышний, дай совет! Дай испить водицы неземной Или дай стать птицей луговой. А не дашь совета – быть беде! Господи, да где ты? – На хромой метле! – Томочка! Тома! Да сколько можно спать? Уже восход скоро! Казнь! Тебе это о чем-нибудь говорит? Глаза распахнулись. Рядом со мной метался Васиэль. – Вась, это ты? – Нет, дух твоей покойной бабушки! Чтоб ее! |