Книга Череп в клубнике и другие тайны Тополиной дачи, страница 7. Автор книги Светлана Лаврова, Ольга Колпакова

– Можно подумать, что я их отстреливать собираюсь, – обижалась Саша.

– Ты фотографируй меня, – предложила Стася.

– Я пыталась, – возразила Саша. – Но не успеваю я нажать на кнопку, как ты убегаешь из кадра. У меня уже по крайней мере пять прекрасных фотографий твоей левой пятки. Остальное куда-то усвистало.

Стася подняла ногу и с интересом осмотрела свою левую пятку.

– Тогда Дашку сними, – сказала она. – Даша маленькая, не так быстро бегает.

– Дашенька лучше, – кивнула Саша. – Я её усадила на скамеечку на фоне пионов, чтоб эффектно было. Пока я нажимала на кнопку, она свалилась со скамеечки в пионы прямо на сидевшую там Офелию, которую подбросило в воздух взрывной волной или как там это называется. Итак, мы имеем чудный снимок двух торчащих из пионов ног, а над ними гордо реет котёнок, и все орут. Я просто предвкушаю, как это будет выглядеть в напечатанном виде.

– Ор не получится, – сказала Стася. – На фотографиях звук не отпечатывается.

– Они так громко кричали, что всё может быть, – вздохнула Саша. – Нет, я лучше буду натюрморты фотографировать. Грабли на фоне помойного ведра. А то с портретами сплошная нервотрёпка.

– Можно заняться исследованиями, – сказал подошедший Иван. – Делать фотографии неопознанных и подозрительных объектов, типа снежных людей. Я знаю одно место…

– Спасибо, – отказалась Саша. – Думаю, ни в какое одно место мне ходить не надо. Самый подозрительный объект во всём посёлке – это Ванька Лапшов с фингалом под глазом. Если хочешь, сниму тебя для медицинского журнала.

– А ты вообще снимай всё подряд, – посоветовал папа Миша, – это называется «хроника дня». Газеты с руками оторвут.

– Не хочу я, чтобы у меня руки оторвали, – возразила Александра. – Венера Милосская из меня всё равно не выйдет.

– Венера Милосская была голая, – сказала образованная Стася и посмотрела на сестру, пытаясь представить её без рук и без одежды. Иван тоже, видимо, что-то представил, потому что покраснел.

– Да ну вас, – скривилась Саша. – Я буду фотографировать ЧТО ХОЧУ. Это МОЙ фотоаппарат, понятно?

– А если я буду себя хорошо вести, дашь нажать на кнопку? – спросила Стася.

– Да, – согласилась Саша. – Я ничем не рискую, ты просто физически не способна хорошо себя вести.

– Тогда дай просто так, – попросила Стася. Саша протянула фотоаппарат, счастливая Стаська торжественно нажала на кнопку.

– Ты сфотографировала Ванькины сандалии на фоне ревеня, – сказала Саша. – Если повезло, то в кадр вошла вон та консервная банка для ловли слизняков.

– Здорово! – восхитилась Стася. – Думаю, это очень красиво.

– Бесподобно, – вздохнула Саша и направилась помогать мамам накрывать стол под яблоней.

Почётное место заняли в середине стола тарелка с окрошкой, миска черешни и батон докторской колбасы.

– Ну-с, – потирая руки, сказал папа Андрюша, – за что… едим?

Папа Миша достал изрядно потрёпанную в ночных переделках газету «Уральский рабочий», развернул и продемонстрировал целую страницу убористого текста под рубрикой «Открытия XXI века». Анонс интервью был вынесен на первую страницу вместе с цветной фотографией сухощавого лысоватого дяденьки в очках.

– Это профессор Бердюгин, – объяснил папа Миша. – И он наконец доказал… ну, почти доказал, что люди заброшены на землю из космоса. И что инопланетяне регулярно посещали и посещают нас. И что происходит это не где-нибудь, а у нас под носом!

– Во как! – удивился папа Андрюша. Он был биолог, и его всегда учили, что человек произошёл от обезьяны. И Андрей Викторович тоже учил этому екатеринбургских школьников.

– Прямо так и доказал?

Папа Миша кивнул и показал ещё одну небольшую чёрно-белую фотографию в конце материала:

– Он давно над этой темой работает и наконец наткнулся на древние камни с рисунками гуманоидов. Вот, это гуманоид на камне, которому 40 тысяч лет. А ещё он нашёл камни с какими-то письменами.

– Гуманоид? – живо заинтересовался Иван, разглядывая выцарапанного на камне большеголового человечка. – Хорошо сохранился. Выглядит как плод на четвёртом месяце беременности.

– Откуда такие познания? – удивилась мама Лена.

– Это мы к появлению Малявки готовились, книжки разные читали, – объяснила за Ивана мама Оля.

– А Максимка тоже от инопланетян произошёл? – поинтересовалась Стася.

– Надеюсь, что нет, – ответил Максимкин папа и посмотрел на маму Олю. – Надеюсь, что он от меня произошёл.

– Это ты у своего Бердюгина уточняй, – сказала мама Оля, – а на меня не косись.

– Я бы не хотела произойти от этого большеголового, – продолжила тему мама Лена, разрезая колбасу. – Мне как-то ближе идея божественного возникновения человека. Хоть я и не очень-то верю, что на моё изготовление хватило одного-единственного ребра… не тот у меня объём.

– А мне не нравится, что Бог делал, делал, приговаривал: «И это хорошо. И это тоже хорошо», а потом посмотрел, разочаровался и всех потопил, – сказала Саша, которая не очень давно прочитала Библию. – Я просто не понимаю, чем все звери-то провинились, чтобы их топить? Глупо как-то…

– А я бы Прокопа потопил, – вставил о наболевшем Иван. – Даже если он не просто тварь божья, а посланец другой планеты.

В этом месте Стася очень обрадовалась, что Прокоп может быть посланец, и тут же решила навести мосты с другими цивилизациями. Она позвала Дашу и пошла к забору.

– Кукареку! – закричала Стася в щёлку со слегка инопланетным акцентом.

– Кукареку! – подхватила Даша.

– Пусть знает, что мы его понимаем, – объяснила Стася.

С другой стороны забора выглянула бабка Терёха.

– А где петушок? – спросила её Даша.

– Вы моего петуха трогать не смейте, – пригрозила соседка и опять скрылась, принявшись усердно прореживать морковку.

– А мы и не трогаем, – возмутилась Стася. – Пойдём, Даша, копать. Или прореживать. На даче всегда надо копать или прореживать.

И девочки удалились в малинник.

А за столом папа Миша объяснял, почему все с таким интересом отнеслись к версии профессора Бердюгина. Он даже прочитал кусочек из интервью, который, честно говоря, вам можно вообще не читать. Особенно если вы не любите всякие скучные размышления. Поэтому можете с чистой совестью покукарекать или что-нибудь попрореживать, пока профессор приводит свои доказательства нашего инопланетного происхождения: