Онлайн книга «Земля наша велика и обильна...»
– Гм… – Вот видите, и вам больше нравится сказочный вариант о трех богатырях. Богатырь может побить дракона, но для глубоких преобразований нужны умелые менеджеры. Много менеджеров. Ими могли выступить только люди, прибывшие с самим Рюриком. Он их, естественно, поставил управляющими во всех областях, они задавали тон и пример своим хозяйствованием и отношением к делу. Если кто пытался жить сообразно славянской лени, это каралось. Не знаю как, укоризненным взором или усекновением головы, но поощрялось трудолюбие, так свойственное западному человеку и так презираемое вольнолюбивыми славянами. Юлия заглянула в кабинет, предупредила: – Борис Борисович, с вами добивается встречи один незнакомый человек. – Гони, – ответил я без колебаний. – Борис Борисович, – сказала она, не двигаясь с места, – он выглядит очень достойно. – С точки зрения имиджмейкера? Она кивнула. – Он безукоризнен. Я даже боюсь строить догадки, кто он и откуда. И каких людей представляет. Я взглянул на часы. – И чего он хочет? – Просит всего одну минуту. Понимаете, всего одну. Оружия, как говорит Терещенко, при нем не обнаружено. Я поморщился, кивнул. – Ладно, пусть войдет. Минуту не жалко. Она исчезла, через пару минут в кабинет вошли Терещенко, хмурый и с подозрением на лице, и крепкий моложавый господин, действительно одет безукоризненно, даже я это почувствовал. Не понял, не оценил, а именно ощутил, я еще на том уровне, что понять и оценить не в состоянии, но насчет ощущений – политики дадут сто очков всяким там канарейкам в шахтах и муравьям, предчувствующим землетрясения. Терещенко, остановившись за спиной господина, проговорил хмуро: – Ну, выкладывайте, что у вас такое важное. Господин, не поворачивая головы, сверкнул белоснежными зубами на загорелом лице. Голос его прозвучал очень доброжелательно: – Вы знаете, существует три основных правила для здоровья ваших зубов: чистите их два раза в день, посещайте стоматолога не реже двух раз в году, не суйте нос не в свои дела. Терещенко хмыкнул, отступил неслышно в сторону, чтобы гость не мог достать вслепую, а затем сдвинулся еще чуть. Оба профессионалы, понимают трюки один другого. Я поднялся, сказал спокойно: – Александр, оставьте нас на минутку. Спасибо, Дима, за хорошие новости! Терещенко не стал спорить, кивнул и вышел. За ним ушел Лысенко, на новоприбывшего поглядывал ревниво. Я взглянул вопросительно на гостя, не предлагая ему сесть. Он дружески улыбнулся. – Господин Зброяр, – проговорил он очень любезно, – мне поручено переговорить с вами. – Кем? – перебил я. – Очень влиятельными людьми, – ответил он сразу же. – Мне не хотелось бы называть их до того, как пройдут выборы, но уверяю вас – это жизненно важно, и второе – вы легко догадаетесь, кто эти люди, по характеру вопросов. – Но если я все равно догадаюсь… Он приятно улыбнулся. – Господин Зброяр, но это будут всего лишь ваши догадки. Я подтверждать не стану. – Понятно, – сказал я. – Хорошо. Можно выйти и переговорить вон в том парке, там очень красиво в такой вот снегопад и вид на замерзшую реку… Эх, мне же не позволит охрана! Я здесь теперь как в осажденной крепости. Он кивнул, глаза очень серьезные, в них понимание и сочувствие. – Мне не хотелось бы, чтобы разговор подслушали, а с нынешними параболическими антеннами не поможет и глушилка, что сейчас работает у вас в кабинете, а вторая в моем кармане. Кстати, ваш начальник охраны ее не распознал…. Но что вы скажете насчет импровизированного кафе в вашем главном зале? Насколько я информирован, у вас порядки строгие, раньше времени обеда там никто не появится, можно говорить свободно. – Неплохое место, – согласился я. – Да, у нас, как и во всех партиях националистов, с дисциплиной в порядке. Завтракают во время завтрака, а обедают в обед. – Это и прекрасно. Ваши сотрудники туда не заглянут, нам никто не помешает. Друг друга услышим прекрасно, а посторонние уши ни к чему. Когда сможете? Нам чем раньше, тем лучше. – Понимаю, – ответил я. – Встретимся в два часа. Дверь распахнулась, появился хмурый Терещенко, посмотрел на часы. Гость улыбнулся и вышел через распахнутую дверь. Терещенко закрыл за ним и спросил негромко: – Что-то важное? – В два часа у меня встреча. Нет-нет, я вовремя вспомнил о снайперах. Поговорим в нашем уголке, а ты проследи, чтобы никто из наших не сунулся следом. Он кивнул, взгляд его был настороженным. – Сделаю. Но не нравится мне это… Следить придется не только за вашими. Я вздохнул. – Мне тоже больше всего нравилась работа на кафедре философии.
До обеда мысль то и дело возвращалась к таинственному гостю. Уже догадывался, кто он и откуда, заранее формулировал некоторые ответы, ведь есть вопросы, которых не избежать, потому экспромты должны быть отрепетированы заранее. За полчаса я уже поднялся из-за стола, походил по кабинету, из окна видно, как два милиционера на той стороне улицы хватают под руки старика, увешанного орденами и медалями. Тот стремится разбить писсуар, а пока они его оттаскивали, с другой стороны к писсуару из толпы разгневанных старух с клюками выскочил крепкоплечий подросток с кувалдой в широких ладонях и в два мощных удара обрушил чудо сантехники на асфальт. Милиционеры заметили поздно, подросток шмыгнул в толпу злорадствующих старух. В сторонке вертелся пронырливый корреспондент с оператором, тот водил камерой с бесстрастностью робота, снимая в равной доле тех и других, демонстрируя объективность. Это потом хозяин телеканала решит, какой стороне выразить симпатии и поддержку, а кого вымазать дерьмом. Я взглянул на часы, пора, посмотрел в зеркало и вышел. Юлия улыбнулась, заметила и оценила правильно повязанный галстук, что еще на месте, даже не сбился набок. В коридоре ко мне пытались пристроиться с вопросами Лукошин и Лысенко, пришлось сказать честно, что у меня важный разговор, к ним подойду позже, а пока идите, идите, идите. В смысле, по своим делам. Перед входом в зал пусто, только двое парней в джинсовых костюмах остановились рядом с дверью и старательно изучают схему эвакуации при пожаре. Я уже научен, что в нашем мире ничего не делается вот так случайно, по спине пробежал холодок, наши или нет, охраняют меня или прибить хотят, с напряженными мышцами едва не деревянным шагом миновал дверь и шагнул в комнату, именуемую гордо залом, обычно здесь собираются делегаты, сейчас у противоположной стены сложены ящики от фирмы «Iron man», ближе к полностью тонированным и вдобавок плотно завешенным окнам три стола с легкими стульчиками. |