Онлайн книга «Земля наша велика и обильна...»
Или типичное среди продвинутой молодежи: «Девушка, можно с вами познакомиться? – Можно, только в постели не курить!» Это расценивалось как правильное воспитание подростков, что уже знают про опасность курения в постели, да плюс высокая нравственность девушки и забота ее о своем здоровье, что сама не курит и выбирает таких партнеров, чтобы не отравляли ее дымом. В дверь аккуратно постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Белович. Ко мне все работающие в здании входят без стука и без доклада со стороны Юлии, но Белович – выпускник каких-то престижных курсов, даже диплом имеет, всегда стучит, всегда улыбается, а рубашки у него белые, чистые, с манжетами и запонками. – Тоже, – осведомился он вежливо, – на писсуар смотрите, Борис Борисович? Может быть, устроим акцию? Я повернулся к нему, Белович бурлит нерастраченной энергией, лицо пылает отвагой, в глазах горит жертвенность и готовность положить все на службу Отечеству. Странное сочетание европейского облика и русской бесшабашности и безбашенности. – Какую? – спросил я. – Да взорвем, к примеру! Я покачал головой: – Сразу подумают на нас. Он отмахнулся: – Ну и пусть думают. А вот пусть докажут!.. Презумпция… – Это у них друг для друга презумпция. Да и то больше на словах, чтобы гордились и не паниковали. А нам сразу пришьют все, что у них наготове, плюс вырытый туннель из Петербурга в Бомбей. Он помрачнел, подумал, но, так как долго думать не мог, предложил так же бурно: – Могу организовать студенческую молодежь! Разнесут не только этот, но и все писсуары в городе! – А завтра эта же молодежь потребует, чтобы установили заново. Нет, это не годится… Он переступил с ноги на ногу, по лицу заметно, сообразил, студенты разнесут все, им в кайф, если такое вот общество расценит не по статье хулиганства, а как служение Отечеству, однако же именно студенты первыми с хохотом осваивали эти установленные для обозрения и использования писсуары и унитазы, признали их целесообразность… – Но что-то же надо делать? – С писсуарами? – Ну да… Я сдвинул плечами. – А надо ли? Он наклонил голову, чтобы всмотреться в меня поверх очков. – Как так? Неужели вас, Борис Борисович, такая безнравственность не задевает? Я покачал головой. – Дело не в этом. Представь себе, что нам подсовывают ложную цель. Ну что мы за партия, если ринемся громить писсуары? Или организуем кампанию против их искоренения? Пусть этим занимаются коммунисты, у них больше всего пенсионеров и бывших работников пропаганды. А мы должны думать о том, как спасти Россию. Как вытащить ее из этого болота, дерьма, как предпочитает говорить молодое поколение. Мы должны искать пути для целой страны, а не сбиваться на мелочовку. Он ушел, несколько обескураженный, даже забыл, зачем приходил, а на стене напротив моего стола одновременно со стуком захлопнувшейся двери включился телеэкран. Я регулярно просматриваю новости ведущих телестудий, таймер включает и сам переключает с канала на канал, сегодня в числе главных новостей как раз и показали прибытие в Россию дизайнера номер один по писсуарам Альберто Бертолуччини. В Шереметьеве гения встречала правительственная делегация, наши звезды первой величины, масса телерепортеров и журналистов. Он там же прямо на поле аэродрома дал первое интервью, пообещав познакомить Москву с новинками в области передовой мысли Запада, научить москвичей пользоваться писсуарами прямо на улице, это естественно и вполне цивилизованно, нечего стыдиться отправления естественных надобностей и прятаться для этого в изолированные помещения. А если восхочется во время прогулки по центральной улице, то не надо портить прогулку спешным возвращением домой или поисками хитро упрятанного туалета: они должны стоять всюду, на виду. На первом канале в студии расселись по скамьям заготовленные эксперты, на весь экран показали фотографии ужасающе запущенных общественных туалетов: загаженных, заплеванных, с испачканными стенками и с разбросанными по сторонам бумагами, не говоря уже о скабрезных надписях и рисунках на стенах. Этого не будет, утверждали эксперты резонно, если это действо, то есть дефекация, будет совершаться прилюдно под взглядами проходящих мимо. Всякий поневоле культурно оторвет нужный клочок туалетной бумаги, а не станет разматывать весь рулон, тем более не испачкает стены и не наложит кучу дерьма рядом с унитазом. Более того, после дефекации на людной улице еще и благовоспитанно помоет руки, чего обычно никто из мужчин не делает, если за ним не наблюдают. Служащие мэрии, их тоже пригласили в студию, робко предлагали перенести писсуары и унитазы с Тверской в многочисленные переулки, однако Бертолуччини по прямому включению категорически отверг эту закомплексованную глупость. Передача велась прямо из его лимузина, дизайнер вдохновенно утверждал, что писсуары его работы – произведение искусства. Они украсят Тверскую улицу, станут украшением Нового и Старого Арбата, Манежной площади, их планируется установить вдоль кремлевской стены, прилепить к памятнику Минину и Пожарскому, а к стенам собора Василия Блаженного ввиду его размера приделать писсуары с трех сторон. Их современный дизайн, изящество и новейшая технология изготовления, естественно, украсят этот древний собор и придадут ему дополнительные очарование и красоту. После интервью с Бертолуччини, что заняло минут пятнадцать, еще десять минут на общемировые и внутрироссийские новости, а когда подошли к спорту, таймер переключил на шестой канал, где как раз начинаются самые важные новости с точки зрения их канала. Увы, снова Бертолуччини и писсуары на первом месте, а взрыв в супермаркете Дрездена и падение поезда с моста в Калифорнии – на задворках, это же обыденность. А может, мелькнула мысль, это и хорошо, что занимаемся писсуарами, а не чем-то серьезным? Это показатель, что у нас сравнительно нормально, ничего не горит, а что где-то происходят крушения, так уж извините, на свете семь миллиардов человек и миллион поездов, неужели кто-то надеется, что поезда никогда не будут сходить с рельсов, автомобили перестанут сталкиваться, а самолеты падать? Надежная разве что техника Zanussi, да и то, как позже доказала русская кувалда, абсолютно надежной не существует вовсе.
Над домами, брезгливо приподнявшись, дабы не коснуться грязных крыш, величаво двигаются огромные белоснежные громады. Сверху они в башенках и холмах кремового торта, а снизу выравнено, будто скользят по незримому стеклу. Внутри иногда полыхает, словно из печи вываливается горящий уголек и тут же гаснет, тучи настолько многоэтажные и красочные, что даже забывший про детские грезы взрослый увидит замки, драконов, нечеловеческие лица небесных существ… Юлия заглянула в кабинет, я предпочел бы, чтобы она вошла, однако услышал: |