Онлайн книга «Супер-женщина»
|
В общем, пришлось дружить. А для дружбы, как известно, нужны совместные мероприятия. И тут идею снова подала маман. – Ребята, собирайтесь, – сказала она, – сейчас поедем проверяться на глисты! Здоровье было у маман второй топовой темой после катаклизмов. Народная медицина, чудесные биодобавки и прочее, вплоть до уринотерапии. В этом сезоне на пике моды оказалась тема глистов, поэтому маман была в восторге, когда нашла очередного лекаря, специалиста по паразитам. – Мы все утопаем в глистах, – вводила она в курс, – вот у нас и нервы ни к черту. А этот врач что делает? Становишься к нему на сеточку железную голыми ногами, он тебе в руки дает два электрода, пускает ток… И у него в компьютере все сразу видно! Он тебе тут же расскажет, какие у тебя глисты и сколько их! Глистов проверили, чего не сделаешь для мамы. Но пить лекарство отказались. Она купила у шарлатана обычную глину, один килограмм, и заплатила за нее сто евро. Лекарь называл свою глину уникальной, и маман ему верила, она всегда охотно верила любому человеку со стороны. – Ну все, Павлуша, – сказала она, – теперь мы спасены! – Сто евро! Мама? За кусок глины! – Ну и что? Это же я на всех купила, все будем пить, все будем чистыми. И тут Татьяна учудила. Взяла и брякнула: – Я не буду пить эту глину. У меня нет глистов. Павлик тоже головой не подумал и отказался от лечения. Маман на них смотрела как маленькая девочка, которую не взяли в хоровод. Эх, молодость, молодость… Неужели так трудно им было выпить глины целебной, хоть по глоточку? Но нет, не уважили маму, испортили дружбу. И свекровь, конечно, снова в слезы и визжать: – Сынок! Ты видишь? Она же хочет твоей смерти! Она нас всех угробит! Павлик засюсюкал с опозданием: «Мама! Что ты такое говоришь?», но протаранить эту броню было невозможно. «Она плохая!» – и хоть убейся. Маман не принимала возражений, так что невестка оставалась ее врагом номер один. А врагом номер два стала кошка. Заводить животных в доме-тюрьме было строжайше запрещено. Маман страдала аллергией и была уверена, что сын ее тоже не переносит кошачью шерсть. Танечка рискнула, протащила в дом персидского котенка, и молодые спрятали его у себя в спальне. Забыли, глупые, что Бабушка-Штирлиц не дремлет. – Кто тут мяукает? – сунула старушка нос в спальню. – Иди, иди к себе, бабуля. Никто тут не мяукает… – Нет, – бабушка полезла под кровать, – я слышала, тут мяукали. Кошку рассекретили, маман взяла носовой платок и завизжала: – Караул! Как она могла! Принесла в дом животное! Павлуша, сынок! У тебя же страшная аллергия! – Успокойся, мама, у меня нет никакой аллергии… – Не спорь! Я лучше знаю! У тебя аллергия на кошачью шерсть. – Кошка никому не мешает! – вставила Танечка. – Она воняет! Маман сморкалась и вытирала слезы. Ей терпеливо рассказали, что для кошки есть специальный лоток, в который насыпан специальный наполнитель, он поглощает запах, и поэтому в доме совсем не воняет. Бабушка-Штирлиц нашла этот лоток под лестницей и поднесла к носу. – Не воняет, – сказала она. – Воняет, – маман изобразила приступ удушья, – все равно воняет! Кошка не может не вонять! – Воняют все, – заявила Татьяна, – если за собой не убирать неделю, все начнут вонять. Это был намек, можно сказать, бутылка с зажигательной смесью. С тех пор как в доме появилась молодуха, тетки забыли, где у них швабра. – Ах ты, пигалица малолетняя, – рассердилась маман, – еще будешь делать мне замечания? На шум явилась Тетушка ГБ, она умела высекать искру из чужих энергетических вспышек. – Ругаться некогда, – сказала тетя, – пора копать картошку. И Танечка с Павлушей запряглись. Он выкапывал, она собирала в ведро. Урожай был не ахти, собрали столько, сколько закопали, но старую традицию никто не отменял. Картошку из года в год сажали по указанию Тетушки ГБ. Татьяна не могла понять, зачем ей нужна эта картошка, они же все равно каждую осень покупают по десять мешков на оптовом рынке? И тут до нее дошло… «До меня дошло, – так и записала она в своем дневнике, – ей нравится смотреть, как мы корячимся на огороде. Урожай не имеет никакого смысла, ей важно показать, у кого настоящая власть». …После каждого скандала Татьяна спрашивала мужа только об одном: – Когда же мы отсюда свалим? Павлик изучал варианты. Он собирал любую информацию: рынок недвижимости, выезд за границу, строительство каркасных домов, эко-поселения… – У нас еще мало денег. – Он не хотел рисковать. – Денег всегда будет мало, – торопила его Танечка. – Может, не надо ждать денег? – «Продается дом на берегу реки…» – читал объявление Павлик. – Куда же мы смотаемся без денег? – Не знаю. Нужно просто свалить, и все. – «…дом старый, требует капитального ремонта, все коммуникации подведены…» – Мне все равно куда! – просила Танечка. – Хоть на Гоа, хоть в деревню, я больше не могу оставаться в этом городе. Город – это рабство! Это толпы рабов, которые не представляют, как жить без этого рабства. И пусть они все говорят, что им удобно… Что все рядом, работа, школа, супермаркет… – «Отопление печное, колодец…» – Нужно решиться! – вдохновляла Танечка. – Главное – вырваться. И тогда что-нибудь само придумается… А между тем кошку продолжали обижать. Кошке давали пинка, хватали за шкирку и швыряли во двор. У маман действительно была аллергия, только не на кошку, а на амброзию. Амброзия росла по всему городу вдоль дорог и в период цветения мучила половину жителей, но местные коммунальщики не успевали косить эту жуткую травку, которая вымахивала после каждого дождичка. Из-за этой амброзии вид у маман был болезненный. – Повсюду шерсть! – Она сморкалась. – Терплю в своем же собственном доме чужое животное. – Мама, – Павлик за кошку немного побаивался, – мамочка, нельзя же думать только о себе, иногда нужно думать и о других. – О каких других, – она кивала на невестку, – об этой? Кто она такая? Павлуша, слушай маму, мама чего-то добилась в жизни… – Чего вы добились? – захотела уточнить невестка. – Я построила дом! – поставила себе первый плюсик маман. «Хорошо, – про себя отмечала Татьяна, – предположим, ты построила дом, в котором жить невозможно». – У меня будет пенсия! – прибавляла маман. «Пенсия, – кивала молодуха, – хорошая, но маленькая». – Я сына вырастила! – Это тоже ставилось в зачет. «Какие были варианты? – Татьяна не могла понять, в чем тут заслуга. – Оставить отцу? Сдать в детдом?» |