Онлайн книга «Обмани-Смерть»
Все мои мысли занимала Дина. Она испарилась и, скорее всего, забыла обо мне. В длинной очереди, стоявшей у ворот тюрьмы, я не увидел Виджея Банерджи. Он не только не явился сам, но даже не прислал кого-нибудь из сотрудников. Такси и рикши ждали пассажиров на правой стороне площади, но я не сел в машину – не знал, какой адрес назвать, а кроме того, хотел прогуляться, идти пешком, пока не кончатся силы. Небо хмурилось, где-то далеко гремел гром. Я шагал через площадь и вдруг услышал, как меня окликнули по-английски: – Томас! Томас, ты что, не слышишь? Я обернулся. На остановке ждали автобуса человек двенадцать индийцев, а ко мне, хромая и тяжело опираясь на трость, направлялся высокий пожилой европеец в джинсах и серой куртке. Он был худой, сутулый, с редкой бородой и странно знакомым лицом. – Черт побери, Томас, ты что, не узнаешь меня? Боже, как он изменился… – Папа? – Что с твоим носом? – Не слышу… – Ты подрался? – Говори громче, у меня в слуховом аппарате сдыхает батарейка. – Ты оглох? – Что ты тут делаешь? – Твой друг-детектив предупредил, что тебя сегодня выпускают, я уже три часа жду. Выглядишь ужасно, болеешь? – Да нет, все в порядке. Говори громче, здесь ужасно шумно. Я подставил правое ухо, он наклонился и повысил голос: – Судя по всему, ты попал в серьезную переделку; слава богу, что все хорошо закончилось… Не представляешь, как я счастлив! Сколько лет мы не виделись? – … – Скоро будет… двадцать четыре года! Подумать только… – Не ожидал тебя встретить. – Я некоторое время иду по твоим следам. – Но как тебе удалось?.. – Дэвис подсказал. Я оторопел. Отец знаком с Дэвисом! Мне все стало ясно. – Ты им рассказал! От тебя они узнали мою историю, потому и наняли. – Это и моя история! Мне скрывать нечего… А ты не отвечал ни на письма, ни на эсэмэски. Прогремел гром, сверкнула молния, мы подняли глаза к небу, и на нас обрушился плотный, густой, почти тропический ливень. Мы решили спрятаться под навесом остановки – место нашлось только под третьим, – капли стучали по пластиковой крыше, просачивались через щели, вода затопила площадь. Остановка уподобилась вагону метро в час пик, народ все прибывал и прибывал, нас притиснули к стенке. Подъехал зеленый автобус, люди мгновенно заполнили салон, мы остались одни и сели на скамейке созерцать потоп. Рядом пристроилась толстая индианка в лиловом сари. – Чем теперь займешься? – спросил отец. Я уже задавал себе этот вопрос и не находил ответа, но с ним ничего обсуждать не собирался. – Мне нужно кое-кого найти. – Малкольм Рейнер отыщет своего отпрыска сам. – Плевать я хотел на Алекса, дело в другом человеке. – Я болен. Я… – Говори громче. – Я устал, Томас, мне недолго осталось… Я хочу, чтобы мы обязательно… воссоединились… и… Красный автобус забрал жаждущих уехать. – Громче! Не слышу тебя! – Мы должны помириться, Томас. Давай вернемся домой. Я буду за тобой ухаживать, мой мальчик. Нам столько нужно рассказать друг другу! – Мне все равно, сколько прошло лет, я ничего не забыл! А ты? Я начал напевать осипшим голосом, перекрикивая шум дождя. Нос заложило, на глазах выступили слезы, но слова сами собой всплывали в памяти: Вот уже солнце село в аду, Высоко в небе сияет луна, И я хочу попрощаться с вами. Мы все когда-нибудь умрем, Но и звезды на небе, И линии на твоей ладони говорят одно: Какие же мы идиоты… – Прекрати, Томас, прошло двадцать пять лет! – И что с того? Ты убил маму! – Что? – Я ее не забыл. – Я любил твою мать и запрещаю тебе говорить такие ужасные вещи! – Правда? А почему? – Да потому, что мать убил ты! – Что ты сказал? – Это ты убил ее! – проорал он. – Ты – убийца! Врата моего персонального ада распахнулись, память стремительно возвращалась: три горящие масляные лампы, страстная молитва о выздоровлении матери, пожар, пожирающий дом, на пол рушатся балки, кто-то кричит, повсюду дым… Я полжизни скрывал от себя правду. Пожар, убивший маму, произошел не случайно, я заснул, лампа опрокинулась, а я нашел идеального виноватого и обелил себя. Отец знал правду – выяснил, получив результаты экспертизы, но ничего не сказал. Он хотел защитить меня. Спасти. Считал, что сын слишком мал и не выдержит груза ответственности, надеялся, что, по взрослев, он все поймет. Я начал умолять отца о прощении, а он молча обнял меня и крепко прижал к себе. В тот дождливый день, на автобусной остановке, в пятнадцати километрах от Дели, я осознал всю силу прощения. Мы встали, поддерживая друг друга, и побрели к стоянке. С нас лило, но это не имело значения. Отец все время повторял: «Вот вернемся в Гринвич, там наговоримся!» В такси он то и дело косился на меня и умиленно улыбался. – Ты женат на этой журналистке? – Мы расстались. – Почему? Не ладили? Я пожал плечами и долго молчал, подбирая слова. – Думаю, все дело в эволюции отношений. У нас есть дочь. – Вот это да! И сколько ей? – Восемь лет. – Как зовут? – Салли. – Значит, я дедушка! Потрясающе! Хочу с ней познакомиться. – Организуем. Мы провели вместе первый вечер с тех пор, как… На следующее утро он отправился за билетами на самолет, я решил проститься с Виджеем Банерджи, но не застал его и сказал секретарше, что позвоню ему. Она отдала мне конверт со штампом Бангалора, я вскрыл его прямо на улице и вынул листок в клеточку из школьной тетради, исписанный небрежно-нервным почерком: Том! Сегодня утром, да будет оно благословенно, произошло чудо. Я пошла в храм и молилась за твое освобождение. Надеюсь, Виджей Банерджи передаст тебе письмо, не читая. Я не знала, куда его адресовать, долго сомневалась, стоит ли писать, или будет правильней сжечь мосты. В конце концов, между нами ничего не было, незачем ввязываться в еще одну «невозможную» историю. После твоего ареста я поняла, что хочу подвести итоги, решить, что делать со своей жизнью. Созерцание не мой путь, и я продолжила искать Алекса, побывала во множестве ашрамов между Тривандрамом и Мадураем, но их сотни, а бродячих садху тысячи. Легче найти песчинку на пляже! Мне с Алексом не по пути, теперь я в этом уверена. Пусть он преодолеет все трудности и осуществит свою мечту. |