Онлайн книга «Невеста без места»
Слишком ранняя усталость! Выпей она русальего отвара — еще носилась бы по лесу. Ничего, просто отдохнуть всего-то и нужно. Оглядываясь, она стала узнавать место, старые березы, а если еще немного влево пройти, будет кривая береза с большим дуплом. Значит, чтобы к Русальему озеру выйти, надо взять правее. Все они, «русалки», в конце концов выйдут в этому озеру, чтобы искупаться в его холодной черной воде и отпустить русалок восвояси, потому что в этом озере и скрыт проход в их навий мир. Ей, Вельке, можно и не купаться нынче, она ведь отвар не пила, она не русалка. Но — кто знает? Вон как по лесу ей славно бегалось! Может, взяла ее русалка и без отвара? Значит, надо идти. Вот немного еще постоять, прислонившись к березе, совсем немного… Луна выглянула полностью, стало светлее, зато тени меж деревьями легли чернее, гуще. И вдруг — Велька даже вскрикнуть не успела — кто-то большой возник, выдвинулся из-за ее спины, неслышно, как тень, и крепко ее обнял, стиснул так, что и не пошевелиться. Она только вздохнула судорожно, дернулась, да куда там! И травы из ее венка, смятые его рукой, запахли необычайно пряно и резко. Леший? Нет. Человек. Кричать — какой смысл? Да и крикнуть она бы не смогла, только замычать, потому что одной ладонью он крепко прижал ее лицом к своей груди, а держал, значит, всего лишь одной рукой — да точно ли у него их всего две, почему будто связанная крепко? — Тихо, лиска, тихо, — шепотом попросил он, склоняясь к самому ее уху. — Поймал я тебя все-таки. Обещай не шуметь — отпущу. Лиска?! Ириней звал ее лисой и обещал поймать на шапку. А еще раньше назвал белкой. Но это был не Ириней, точно не Ириней, и голос не его, и вообще… Не он. — Не станешь кричать? Как будто это было важно — не кричать в лесу в купальскую ночь! Велька отрицательно мотнула головой, и крепкие объятия тут же ослабли, парень отодвинулся, дал на себя взглянуть, благо луна светила не скупясь. Незнакомый. — Не бойся меня, — добавил, — не обижу. И другим не позволю. Ох ты ж… — А если я тебя обижу? — лукаво предположила Велька. — Ты, что ли, русалок не боишься? Она с интересом поглядывала на парня. Высокий, здоровый, широкоплечий, таких в кмети берут, да не куда-нибудь, а в ближнюю дружину. А рубаха холщовая, и не поймешь в потемках, какого цвета, но — крашеная. Вышивка по вороту и рукавам широкой каймой, света маловато, чтобы ее разглядеть. Но вроде не по-здешнему шито. Волосы не темные и не совсем светлые. Лицо… Хорошее лицо. Вроде не такой красавец, как, к примеру, кариярский княжич Ириней, но хотелось глядеть и глядеть… Парень только улыбался. — Поймал я тебя, русалка. Теперь не отпущу. Нагнулся и быстро поцеловал в щеку, потом в другую, губы его были сухие и горячие. Велька только вздохнула глубоко, не отстраняясь, удивившись попутно — ну надо же, а хорошо как! Приятно… А сова продолжала ухать, теперь еще ближе. Морок, что ли, продолжается? Или другой вот-вот затянет, морочней прежнего? А что, нынче ночью все возможно. — Ты не такая, как они, — сказал парень, показав кивком куда-то далеко. — Я имею в виду, не такая, как все девки в этом лесу. — На кикимору похожа? — уточнила Велька, наморщив нос. — Или на болотницу? Парень засмеялся весело, глаза блеснули. — На русалку! Но не она. Говорю же — не такая. Вообще-то, он был прав. Отвар не пила — не такая. Но как догадался? Не спросишь — не узнаешь. Она и спросила, лукаво взглянув исподлобья: — А как ты догадался? — Чую. Сейчас не могу точней сказать, а потом как-нибудь расскажу, — он легонько, почти не коснувшись, погладил ее по щеке. — Будет еще время, лиска. Ишь ты! Время у него будет! В этом Велька очень сильно сомневалась. — Человек ли ты? — спросила она требовательно, потихоньку сложив пальцы левой руки в знак, открывающий суть. — И имя свое назови! Если он из навий, надо сбегать, пока не поздно. Парень рассмеялся, ответил быстро, не запинаясь: — Человек я, человек, кто ж еще. Меня Венко зовут. Мы… люди торговые, товары возим. Меха, булат… да чего только не возим. Мы удачливые, серебро в кошеле есть всегда, и невест выбираем, каких захотим. Но я свою вот только нашел, а как зовут ее — на знаю. Имя-то свое назови мне, а, лиска? Да, он, и верно, человек. У Вельки отлегло от сердца. — Зовут меня Велей, — не стала она отпираться, — только вряд ли я тебе невестой стану, купец, хоть всем ты хорош. Я тебе не подхожу. — Подходишь-подходишь… — он придвинулся ближе, — даже не сомневайся. Веля, значит… мне нравится, как тебя зовут. — Ну, как Светлые Боги рассудят, — вздохнула она, — а только пусти меня сейчас. — Я русалку поймал и без поцелуя ее никуда не пущу, — он снова улыбался, глядя ей в глаза. — А потом и до рассвета не пущу. И пусть Светлые Боги судят! Ну да, раз уж поймал… Можно и не только целоваться. А на беду или на счастье, тут не угадаешь. А ей от его взгляда хорошо было, тепло и радостно. Целовать ее сейчас его полное право. А вот что касается «до рассвета» — ой, вряд ли! Но об этом она больше говорить не станет, пусть думает, что хочет. — Так целуй, что же ты медлишь, — разрешила она. Он другого приглашения ждать не стал, придвинулся, крепко обнял и нагнулся к ней, чуть приподнимая… Губы его были такие же горячие, а поцелуй вышел долгий. Сладкий. Даже дышать стало невмочь, и то ли плакать захотелось, то ли смеяться, а по телу словно волны катались жаркие! И как чужое оно стало, тело, и легкое прямо до невозможности… А парень, прервав поцелуй, стиснул ее так, что и дышать стало почти нельзя. И возражать не хотелось, убегать, прятаться — не хотелось… Венко… Имя у него такое, так и катается по языку, так и звенит. Венко, Венко… Так и звала бы его, кричала бы: Венко! А у нее дела, между прочим, обещание, сестре данное и не выполненное. И вообще, княженка она! Княжеская дочь! Можно разве ей с купцом ночью по лесу гулять, даже если это не просто ночь, а Купала! Не обрадуется батюшка-князь такому зятю, это и без ворожбы ясно. В голове прояснилось, вот и мысли разумные приходить стали. И до Русальего озера еще добраться надо. — Пусти меня, Венко! — попросила она, стараясь заглянуть ему в глаза. — Очень прошу. Не надо больше ничего, Венко, — ах, как приятно было по имени его звать, — Венко, я ведь захочу — уйду. Хочешь убедиться? Лучше так пусти, — и, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку. |