Онлайн книга «Фаталист»
Под утро его разбудил тихий стук за окном. Григорий Александрович сел на постели и прислушался. Снаружи дома кто-то наступил на ветку. Из-за стенки доносился мерный храп денщика. Печорин спустил ноги на пол и принялся заряжать пистолет. С улицы опять послышался тихий звук – будто кто-то скреб по стене, – а затем на стекло легла белая ладонь. Григорий Александрович вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Затолкал в ствол пыж и взвел курок. Пальцы за окном согнулись, скрючились, провели сверху вниз, и на фоне сада возникло бледное лицо. Печорин вскинул руку с пистолетом, но стрелять не торопился – ночью чего только не привидится. Не губить же живую душу из-за нелепых страхов. Человек некоторое время вглядывался в темноту комнаты, а затем тихонько постучал костяшками по стеклу. Тут только Григорий Александрович узнал Карского. Выдохнув с облегчением, он опустил оружие и подошел к окну. – Это вы, – проговорил он. – Припозднились. Что угодно? – Не боитесь с открытым окном-то спать? – усмехнулся Карский, отступая на шаг. – Первый этаж все-таки. Мало ли что… – А чего мне опасаться? – притворно удивился Григорий Александрович. – Воров? – Хоть бы и воров. Впрочем, я не для того пришел, чтобы… – адъютант замялся. – Говорите, Захар Леонидович. Время позднее, а я не выспался. – Я вас видел. Сегодня. У Юзерова. – Что ж, и я вас. Роль ваша в церемонии… весьма впечатляюща, – сухо проговорил Григорий Александрович. – Вы можете не беспокоиться. Я не собираюсь доносить на вас князю. – Правда? – с надеждой спросил Карский. – Изволите видеть, развлечения эти вполне невинны. Никакого настоящего вреда Михал Семенычу не будет, а деньги эти люди платят хорошие. – За то, чтобы вы шпионили за начальником? – Ну, можно и так сказать. Да только я больше выдумываю, чтобы их потешить. – И про гонения на секты сочинили? Карский усмехнулся. – Будто князю есть дело до всех этих… – Понимаю. Запугали сатанистов, значит, а они кошельки и раскрыли. – Даже самые прагматичные люди становятся на удивление доверчивыми, если правильно смешать мистицизм и страх, – потупился адъютант. – Так я могу рассчитывать на вашу скромность? – Более, нежели на свою. Скажите только, кто та женщина, которая изображала жрицу. – Хороша, да? – Карский плотоядно облизнулся. – А ведь не молода уже. И тем не менее… – Имя, – напомнил Григорий Александрович. – Все зовут ее Зефа. Местная гадалка. Только никому ни слова, умоляю. Она держит это в секрете. Принимает посетителей исключительно в вуали. Печорин невольно улыбнулся. Вот так так! Значит, обманула. Сказала, что с черной магией знакома понаслышке, а сама… Прислужница Сатаны! – Спите спокойно, – сказал Григорий Александрович Карскому. – Тайну вашу я сохраню. Но взамен спрошу еще об одном. Когда вы стрелялись на спор в американскую рулетку, с кем заключали пари: с одним только Фатовым или еще с кем-нибудь? – А вы уж знаете про это? – обеспокоенно нахмурился адъютант. – Как видите. И что лошадь выиграли, тоже. – Пари было честное. Да и Фатов выжил. – Знаю. Не в том дело. – Вы хотите знать, спорил ли я еще с кем-то тогда. Нет, с одним только Фатовым. Да и с кем бы еще я мог заключить пари? Кстати, говорят, он признался в убийствах, так что, полагаю, ваше расследование закончено? Проговорил все это Карский волне искренне. Кажется, вопрос Григория Александровича даже вызвал у него легкое недоумение. Во всяком случае, Печорин ему поверил. Похоже, что в сговоре с Раевичем состоял только Фатов. – Прощайте, – Григорий Александрович кивнул собеседнику и затворил окно. В конце концов, адъютант прав: в Пятигорске могут водиться и воры. Печорин уснул, только когда над горизонтом показались первые лучи солнца. * * * Встал Григорий Александрович рано, не выспавшийся и в дурном настроении. Лицо его было желто, как померанец. Завтракать он отправился в кафе, а затем пошел гулять по городу, прикидывая, что предпринять в связи с признанием Фатова. Всего лучше было бы поговорить с князем и объяснить старику, что офицер что-то скрывает, что, вероятно, не он один убивал, и что его арест не гарантирует от новых смертей. Скворцов человек разумный, он прислушается. Вот только князь потребует предоставить ему второго душегуба, а Григорий Александрович сделать этого пока не может. Так что лучше покамест повременить. Пусть Вахлюев похвастается Фатовым, а Печорин постарается выяснить, что происходит в Пятигорске. Он чувствовал, что в городе творится страшное: мел, который он подобрал в гроте, и светящийся рисунок нельзя было объяснить законами бытия, известными современному человеку. В одиннадцать часов утра Григорий Александрович проходил мимо дома Лиговских. Княжна сидела у окна. Увидев Печорина, она вскочила. Григорий Александрович поднялся в переднюю. Слуг не было, и он без доклада вошел в гостиную. Княжна стояла у фортепьяно, опершись одной рукой на спинку кресла. Тусклая бледность покрывала ее лицо. Григорий Александрович тихо подошел к ней и сказал: – Вы на меня сердитесь? Она подняла на него томный, глубокий взор и покачала головой. Хотела что-то сказать и не могла. Губы ее лишь слегка дрожали, а глаза наполнились слезами. Она опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. – Что с вами? – спросил Печорин, взяв ее за руку. – Вы меня не уважаете! Оставьте меня! Григорий Александрович послушно направился к двери. Когда он сделал несколько шагов, княжна выпрямилась вдруг в кресле, глаза ее засверкали. Печорин остановился, взявшись за ручку двери. Он ждал. – Или вы меня презираете, или очень любите! – сказала княжна голосом, в котором были слезы. – Может быть, вы хотите посмеяться надо мной, возмутить мою душу и потом оставить. Это было бы так подло, так низко, что одно предположение… о нет! Не правда ли, – прибавила она с интонациями нежной доверительности, – не правда ли, во мне нет ничего такого, что бы исключало уважение? Ваш дерзкий поступок… – она, очевидно, имела в виду поцелуй, – я должна… должна вам его простить, потому что позволила. Отвечайте, говорите же, я хочу слышать ваш голос! В последних словах было такое женское нетерпение, что Печорин невольно улыбнулся. – Вы молчите? – сказала княжна. – Вы, может быть, хотите, чтоб я первая сказала, что люблю вас? Хотите ли этого? – требовательно повысила голос княжна. В ее решительности было что-то пугающее. – Зачем? – ответил Печорин. – Простите меня. Я поступил как безумец. В другой раз этого не случится. Прощайте! |