Онлайн книга «Змей-соблазнитель»
|
– Я же бизнесмен… – Ага, а в бизнесе без киллеров никак. – В бизнесе важно просчитать все варианты, – усмехнулся он. – И действовать на опережение. Как видишь, в двух разных профессиях нечто общее, безусловно, есть. – Олег – хороший парень. И мне очень помог. – Не сомневаюсь. А ты ему, случаем, о своих проблемах не рассказывала? Тут я почувствовала крайнюю неловкость, но соврать не рискнула. – Рассказывала. Мне же надо было как-то объяснить, чего я так боюсь. – Про Илью он спрашивал? А про меня? – О тебе он ничего не знает. А с Ильей знаком… – И разумеется, ни о том, ни о другом Иванову ничего не известно? – По-моему, это белая горячка – доносить на всех подряд. Ты не находишь? – Ладно, – отмахнулся Берсеньев. – Закончим с родственником и займемся киллерами. Если они раньше нами не займутся. – Почему нами, а не мной? – испугалась я. – Ты-то здесь при чем? – Я ни при чем. Я при тебе. А если я постоянно при тебе, то для друзей у тебя времени нет, а уж для бывшей любви – тем более. Придется парням начать шевелиться. В постель тебя Илья так и не уложил? – Нет, – испуганно ответила я. – Как я вовремя появился… Хотя он наверняка считает по-другому. Все выяснили, а теперь спать. Ты всю ночь глаз не сомкнула, и я с тобой тоже. Напомни позвонить участковому, он должен сегодня вернуться. Мы легли, и через пять минут я уснула в объятиях Берсеньева абсолютно счастливая, с чувством вины, что могла… нет, не подозревать, а лишь на минуту усомниться… Теперь мысль об этом казалась дикой, а я самой себе ненормальной. Проснулась я от запаха кофе. Дверь в спальню была распахнута, и я, сладко потягиваясь, видела, как Берсеньев возится в кухне, что-то мурлыча себе под нос. Я натянула футболку и пошла к нему. Прижалась к его спине, обхватив руками за талию, и уткнулась носом куда-то между лопаток. – Ну вот, – сказал он. – А я хотел подать кофе в постель. Повернулся и, подхватив меня на руки, усадил на стол. Наклонился ко мне, упираясь руками в столешницу. – С добрым утром, красотка. – Лучшее утро в моей жизни, – улыбнулась я. – И что в нем такого особенного? – Ты рядом. – Немного тебе надо для счастья. – Так это же хорошо, – засмеялась я и спросила, стараясь, чтобы вопрос прозвучал весело: – А ты врать умеешь? – Мастерски, – кивнул он. – Правда? – Конечно. – Сейчас ты врешь или правду говоришь? – Как тебе нравится. – Тяжело с тобой, – вздохнула я. – А ты мог бы сказать, что любишь меня? – Это легче легкого. Милая, слова ничего не стоят. Важны лишь поступки. Вот ты, к примеру, не стала сообщать обо мне Иванову. О чем это говорит? – О том, что я люблю тебя? – О том, что ты дурочка доверчивая и запросто можешь попасть в историю. – Но ты ведь меня спасешь? – Конечно. Я прирожденный заступник девиц, особенно красивых, особенно в короткой футболке. Он стал целовать меня, и кофе был забыт. Впрочем, позднее мы к нему вернулись. И я, сидя напротив и подперев щеку рукой, счастливо улыбалась. Но кое-что бросало крохотную тень на мое бесконечное счастье, и я не удержалась. – Ты так и не сказал. – Что? – удивился он. – Что любишь меня. – Забыл, наверное. – Это хорошо. – Чего хорошего? – Выходит, врать ты не умеешь. Во всем надо видеть положительные стороны. – Я люблю тебя, – перегнувшись через стол и целуя меня, произнес он. Я едва не свалилась со стула от счастья и собралась издать вопль радости, но тут он добавил: – Видишь, умею. С воплем радости пришлось повременить. – Гад, – констатировала я. – Еще какой. Ты не особо расслабляйся. Тут он засмеялся, и я простила ему все на свете, мысленно сказав себе: «Что-то он ко мне чувствует. А для любви нужно время». Сомнительное утверждение, учитывая, что мне-то его практически не понадобилось. Однако глупо было портить это во всех отношениях замечательное утро. Я хотела быть счастливой – и была. Берсеньев потянулся к своему мобильному. Звонил он, как выяснилось, участковому. Разговор занял пару минут, Никольский успел его предупредить еще накануне, и против встречи он не возражал. Вскоре мы отправились в Клепики. По дороге я лезла к Берсеньеву со всякими глупостями, он насмешливо улыбался, но то и дело поглядывал в зеркало. Я тоже проявляла беспокойство, однако ничего подозрительного заметить не смогла. Кураев жил на отшибе, в добротном бревенчатом доме, довольно далеко от воды, зато вплотную к лесу. Сразу за его забором он стоял сплошной стеной. Хозяев мы нашли в саду, сидя за столом под яблоней, они пили чай из самовара. Никита Петрович оказался мужчиной лет пятидесяти с небольшим, могучего телосложения, с окладистой бородой и пышными усами. Почему-то бывшего участкового я представляла шустрым старичком с хитрым прищуром, а теперь слегка удивилась, как далека моя фантазия от реальности. Жене его на вид было чуть больше тридцати, крупная, румяная и улыбчивая. Она нам вроде бы обрадовалась и принялась поить чаем. Чаю мы выпили, похвалили хозяйкино варенье, после чего она, взглянув на мужа, ушла в дом. – Хорошо у вас здесь, – заметила я, оглядываясь. – Хорошо, – согласно кивнул Кураев. – Я сам не местный, на работу из города ездил. Квартира у меня там. Но за двенадцать лет привык. Когда на Любаше своей женился, надумал здесь обосноваться. Мог бы еще послужить, но решили – хватит, пора для себя пожить. – Он немного помолчал и перешел к делу: – Никольский мне звонил. Объяснил ситуацию, так сказать. – Значит, вы занимались розыском его сестры? – произнес Берсеньев, Никита Петрович кивнул. – Опыта у меня в таких делах, может, и немного, зато в округе я всех знаю. И мне расскажут то, о чем в разговоре со следователем, скорее всего, промолчат. – И как успехи? – Если честно, похвастать особо нечем. Хотя я год, даже больше, пытался след отыскать. Да и сейчас, бывает, лежу, когда не спится, и все заново перебираю. – Из лагеря примерно в то же время пропали двое школьников. Не возникло мысли, что эти исчезновения связаны? Никита Петрович задумался, повертел чашку в руках, потом вздохнул. – Может, связать и надо было, – сказал он наконец. – Когда дети пропали, тут такой шум поднялся. ЧП. Вся область шумела. Что область, по центральным каналам сообщение прошло. А Никольский ко мне только через неделю после этого обратился. Он ведь думал поначалу, уехала сестра… |