Книга Мерле и повелитель подземного мира, страница 19 – Кай Майер

— Про то, наверное, Королева знает, — сказал Фермитракс. Он умел хорошо владеть своим голосом, звучавшим ровно и спокойно даже тогда, когда тревоги одолевали его не меньше, чем Мерле.

— Мы будем просить у него помощи, — сказала Королева Флюирия.

— Это я знаю. — Мерле поднялась на ноги, подошла к краю каменного уступа и подставила лицо влажному и теплому ветерку с запахом дегтя. Фермитракс напомнил ей об осторожности, но ей захотелось всем своим существом прочувствовать грозящую им опасность, понять наконец, что она не спит и не грезит наяву.

Крутой обрыв у ее ног уходил в страшную глубь, и у Мерле на долю секунды закружилась голова. Странное дело, но она сочла это за добрый признак. За доказательство того, что вокруг — настоящая действительность, а она сама живет и чувствует, как все люди.

— Я знаю, что мы тут муки терпим, чтобы добиться его помощи, — повторила она. — Ради Венеции и ради всех остальных. Но как нам это удастся сделать? Хочу сказать, о чем он подумает, когда увидит перед своим троном девчонку на летучем льве…

— Кто сказал, что он сидит на троне?

— Но ведь он — король?

— Он властвует над Адом, — промолвила снисходительно Королева. — Но здесь, внизу, все устроено по-другому, чем наверху, в мире людей.

Мерле не могла отвести взор от бескрайней каменной равнины. Суровый пейзаж не очень отличался от пустыни, знакомой по картинам и рисункам. Жители пустынь, например египтяне, наверное, чувствовали бы себя здесь как дома.

Ее вдруг осенила мысль, от которой бросило в жар.

- Ты его знаешь!

— Нет, — без выражения ответила Королева Флюирия.

— Тогда откуда тебе известно, что у него нет трона? И что он не такой, как другие властители?

— Это всего лишь мое предположение. — Королева редко бывала так немногословна.

— Предположение, говоришь? — Мерле произнесла слова так укоризненно и гневно, что даже Фермитракс оглянулся на нее с удивлением. — А откуда же ты знала, где находится вход в Ад? — продолжала она запальчиво. — И то, что в Аду все совсем не такое, как наверху… Хотя тут-то ты промахнулась. Я не вижу здесь ничего особенного. По-моему, — самая обыкновенная пещера…

Она никогда не видела ни одной пещеры, но это сейчас не играло никакой роли. Других аргументов у нее не было.

— Эта пещера, Мерле, занимает пол-Земли, а может быть, и больше. Да и лилимы разве похожи на какое-нибудь земное создание?

— Все же раньше ты обо всем говорила с большей уверенностью, — стояла на своем Мерле. Ей надоело проигрывать в каждом их споре. К тому же как можно вести диспут, не видя собеседника и слыша только свой собственный голос. — Я все-таки не понимаю, почему ты не хочешь сказать мне… сказать нам всей правды?

Фермитракс приглаживал лапой волоски на морде, был очень занят своим делом и не вникал в суть разговора, начала которого он вообще не слышал.

Мерле в который раз с сожалением подумала о том, что только ей одной дано слышать Королеву и спорит с Королевой только лишь она одна — это и нелегко, и неправильно.

— Я просто слышала россказни о Лорде Свете; то, что в Лагуне болтали русалки. И больше ничего.

— Какие россказни?

— Он, мол, властитель не такой, как все остальные. Для него власть — не главное.

— А что же главное?

Королева, немного помолчав, сказала:

— Каждому правителю государства, конечно, прежде всего нужна власть. Но его мощь и власть должны быть безграничны, чтобы держать всех своих подданных в подчинении. А лилимы на той каменной стене вели себя вовсе не так, будто они с покорностью подчиняются чьему-то приказу.

— Что же ему нужно? — допытывалась Мерле.

— Ему нужно знать все обо всем и обо всех. Так я думаю. Тогда он сможет властвовать над всеми мирами. Но сначала, мне кажется, он желает исследовать Землю.

— Исследовать? Как это…

Ее прервал рев Фермитракса:

— Мерле, взгляни наверх, туда!

Она так резко повернулась, что едва не потеряла равновесие. Левая нога уже повисла над пропастью, но Мерле мгновенно отшатнулась от края, перевела дух и посмотрела туда, куда указывал Фермитракс.

Сначала она вообще ничего не увидела, кроме оранжевой дымки на пустынном горизонте. Сообразив, что зрение хищников гораздо острее ее собственного, она замерла в ожидании. Так бывало и раньше: то, что лев уже разглядел, попадало в поле ее зрения чуть позже.

Но через минуту-другую и она увидела нечто странное. И это «нечто» явно приближалось.

— Что за черт? — вскричала Мерле и похолодела от ужаса. В ее воображении уже возникали сотни, тысячи крылатых лилимов, несущихся прямо на нее.

Нет, их было совсем немного, всего трое. И хотя они летели высоко над равниной, крыльев у них не было.

— Ой, это же…

— Головы, — сказал Фермитракс. — Гигантские головы. — И через секунду добавил: — Каменные.

Она со свистом втянула воздух — не потому, что ему не поверила, а потому, что не знала, что сказать. Каменные головы. Высоко в воздухе. Ну и ну!

Через некоторое время Мерле сама смогла убедиться, что к ним летят головы, причем очень быстро, быстрее, чем способен летать Фермитракс, — это она сразу определила.

— Садись на меня! — взревел лев.

Она не стала ничего спрашивать, вскочила ему на спину, вцепилась руками в гриву и крепко прижалась к обсидиановому меху.

— Что он там заметил? — спросила Королева.

— Что ты заметил?

— Посмотри-ка на них. Они — неживые.

Фермитракс оттолкнулся лапами от скалы, и они взмыли вверх.

— «Они — неживые», — повторила про себя Мерле и вслух добавила: — Ну и что? Что это значит?

— А то, что они не лилимы. По крайней мере, не представляют опасности.

— Да ну? Правда?

— Не спеши, — сказала Королева Флюирия, уловив сомнение в голосе Мерле, — Возможно, он прав.

— А если нет?

Ответа Мерле не получила, а может, и не расслышала, поскольку три головы были теперь от них так близко, что ей удалось их рассмотреть.

В самом деле, головы выглядели как человеческие, но были высечены из камня. Они летели очень высоко, и их нельзя было с чем-нибудь сравнить, чтобы определить их величину, хотя Мерле предположила, что каждая имела не менее пятидесяти метров в поперечнике. Лица были серого цвета, вместо глаз — темные впадины. Каменные волосы обтягивали каждую голову наподобие шлема, приподнятого над ушами. Огромные губы не двигались, но были приоткрыты, и Мерле почему-то показалось, что мертвые головы или переговариваются, или даже кричат.