Онлайн книга «Поздний развод»
– Пять миллионов? По-моему, вы сильно преувеличиваете. – Нет. Боюсь, это полностью соответствует действительности. – Такое старье? Стоит никак не больше четырех. – Прошу меня простить, но вы ошибаетесь, – начиная горячиться, говорит Кальдерон. – Дом, может быть, и старый. Но расположение… Лучше не бывает. В самом сердце Тель-Авива. Для вложения в недвижимость – лучшее место во всем городе. – И все равно – цена не может быть столь высокой, – говорю я. – И тем не менее это так. Случайно мне довелось узнать, что у Цви уже есть покупатель, готовый заплатить ему столько… И это не значит, что последнее слово уже сказано. Я почувствовал, как ярость захлестывает меня. – Что? Цви хочет продать? Удар был убийственным. Я посмотрел в его сторону. Он сидел, комфортабельно откинувшись на своем стуле, и что-то говорил Аси. На лице его блуждало какое-то подобие улыбки. Разговорчивый парень. Обаятельный сукин сын – когда-то я и сам был таким. Кальдерон сидел, не отрывая от него взгляда. Он еще себя покажет, ловкач. Но у меня уже все позади. Впереди меня ждут закованные в ледяной панцирь озера, над которыми вскоре займется утро. Внезапно небо потемнело. Несколько сбившихся в клубок туч закрыли солнце. Мы все с тревогой смотрели вверх. Компания стариков-пенсионеров испустила по-немецки радостный вопль, без сомнения вспомнив о родимых краях. А я остаюсь ни с чем, и кровь в моих жилах течет все медленнее. Ничего у меня не осталось, кроме имени на документе о разводе. И я должен буду снова начинать все сначала. Ракефет в этот момент заерзала у меня на коленях. Я попытался – безуспешно – утихомирить ее. На помощь уже поспешила Яэль, которая и забрала у меня малышку, но плач ее от этого стал только громче, и она оттолкнула бутылочку, которую Яэль дала ей. Тогда уже за дело принялась Дина, которая взяла ребенка из рук Яэли и принялась ходить с девочкой по саду, покачивая ее и что-то нашептывая, в то время как обитатели пансионата для престарелых обменивались репликами и пытались помочь советом. Но Ракефет продолжала заходиться в душераздирающем крике. Яэль снова взяла ее к себе, сняв с нее памперс, но плач продолжался с той же силой. – Яэль, – раздраженно буркнул Кедми, – сделай что-нибудь. – Уйми ее. Но Ракефет испускает такие звуки, словно в нее вселился злой дух. Гадди, который с самого начала пришел в крайнее возбуждение, не мог усидеть на месте. – Это точно так было тогда, совсем так же, только тогда я остался с ней совсем один! Теперь видите, что ее невозможно остановить! Вон вас сколько… а тогда я был один!.. Ракефет тем временем продолжала переходить из рук в руки, ключи бренчали у нее под носом, старший официант пытался привлечь ее внимание к принесенным откуда-то старым игрушкам, и даже собаки подошли поближе, пытаясь, очевидно, понять происхождение странного для этих мест звука, но Ракефет даже не взглянула на них. Она надрывалась в крике, и лицо ее из багрового стало синим. Яэль испугалась не на шутку. – Надо немедленно вернуться домой, – сказала она Кедми. – Подожди, подожди… А как же заказанный десерт?.. Кальдерон срывается с места и мчится выяснять судьбу десерта, но Ракефет кричит так оглушительно, что он замирает на полпути и смотрит на Яэль, которая, впадая в истерику, кричит на Кедми: – Десерт! Десерт?! Тебе еще нужен десерт? Мы все уже на ногах и пробуем успокоить ее: – Да ничего страшного… Сейчас она успокоится. Надо еще чуть-чуть переждать. Но Яэль непреклонна: – Я хочу, чтобы все мы сию же минуту вернулись домой. Улучив мгновение, я направляюсь к Аси и Цви, оживленно болтающим о чем-то, стоя в стороне. – Вам обоим не худо было бы встречаться почаще. О чем вы так увлеченно говорите все это время? – О покушении на царя, – усмехается Цви. – Аси рассказывает мне в деталях, как он был убит. Который по счету он был у них? Ты мне его называл. – Александр Второй. Я улыбнулся тоже. – Ну ладно, – произнес Кедми, сдаваясь. – Двинулись. – Какая досада, – сказал Кальдерон. – Может, мне нужно было взять ее в машину и немножко покатать? Я таким образом обращался со своими девочками, когда они не хотели засыпать. В таком же возрасте… – Все… Не надо волноваться. Мы все отправляемся домой. И Дина с Яэлью занялись тем, что собрали в кучу все вещи маленькой Ракефет. – Мы в больницу, папа, – сказал Цви. – А ты отправляйся домой и отдохни. Ты очень бледен, а впереди тебя ждет еще долгий перелет. Может быть, мы еще поищем пса, пока мы там будем. Мама скоро уйдет оттуда, и если в это время Горацио вернется, он не найдет ее больше. Он не заслужил того, чтобы мы его там оставили. Ты с нами, Аси? Аси стоял в нерешительности. – Отправляйся, – подтолкнул я его. – Отправляйся к ней. Она тебе очень обрадуется. – Хорошо, папа. – А что насчет Дины? – Она останется. Не вижу смысла тащить ее с нами. – Когда вы собираетесь вернуться? – Около шести. У нас еще масса времени. Твой вылет состоится не ранее полуночи. Кальдерон, до сих пор не произнесший ни слова, подал голос: – Итак… что вы решили? – Мы собираемся навестить в больнице маму. Вы можете нас довезти? – Конечно. – Твоя жена в Тель-Авиве, должно быть, сходит с ума? Кальдерон горестно закрывает глаза, слабое подобие улыбки кривит его тонкие губы. – Ну и что? Допустим, что на праздники в кои-то веки я сменил одну семью на другую… Появляется официант. Он принес счет и, передавая его Кальдерону, что-то шепчет ему. Кальдерон рассматривает счет. – Готов принять участие, – говорю я. – Абсолютно лишнее. Для меня это удовольствие. Цви смеется: – Можешь ему верить. Для него это на самом деле удовольствие. Я гляжу ему прямо в глаза: – Так ты на самом деле готов продать квартиру? Он, побледнев, поворачивается к Кальдерону: – Ты должен обязательно разболтать все на свете? Трепло ты поганое, вот кто ты! На Кальдерона страшно смотреть. – Я… Я… нечаянно. Прости меня. Я был уверен, что твой отец уже знает… – Тебе мало того, что я тебя… Ты хочешь получить еще и все остальное. – Нет… Я не хочу… Я… подожди минуту… Цви… – Все. Заткнись! С меня хватит. Ты – жалкий предатель! Гадди дергает меня за рукав: |