Онлайн книга «Шестерка воронов»
Женщина закричала, когда металлическая пыль и стружка погрузились в ее тело, и попыталась обернуться туманом. Мужчина сделал то же самое: его черты расплылись, но затем снова затвердели. Лицо, испещренное частицами металла, посерело. Это не остановило Джеспера. Он изо всех сил давил на стружку, погружая ее в их тела, жизненно важные органы, как можно глубже. Он чувствовал, как проливные пытались манипулировать кусочками металла. Если бы их атаковали пулей или лезвием, у них, возможно, и получилось бы, но кусочков и ошметков стали было слишком много, и они были слишком мелкими. Женщина схватилась за живот и упала на колени. Мужчина закричал и закашлял черными сгустками крови с металлом. – Помогите, – всхлипнула проливная. Ее контуры размылись, тело завибрировало, когда она попыталась опять трансформироваться в туман. Джеспер опустил руки, и парни отползли подальше от извивающихся тел проливных. Они умирали? Он только что убил двоих себе подобных? Джеспер просто хотел выжить. Ему снова вспомнился штандарт на стене, все те красные, синие и фиолетовые полоски. Уайлен потянул его за руку. Лицо молодого купца было почти прозрачным, вены пульсировали слишком близко к коже. – Джеспер, нам нужно идти. Тот медленно кивнул. – Сейчас. Стрелок заставил себя подняться на ноги, последовать за Уайленом и забраться по веревке на крышу. Он чувствовал слабость и головокружение. Остальные зависели от него, парень это понимал. Он должен был идти. Но Джесперу казалось, что он оставил внизу, во дворе, какую-то частичку себя, что-то, чему он раньше не придавал значения, такое же неуловимое, как туман. 37. Нина Одиннадцать с четвертью ударов Когда Матиас открыл дверь камеры, какую-то долю секунды Нина колебалась. Ничего не могла с собой поделать. Сколько она будет жить, никогда не забудет лицо Матиаса в окошке, то, каким оно было жестоким. Или сомнения все еще жили в ее сердце. Да, она смотрела на него, стоящего в дверном проеме, и сомневалась, но когда парень протянул ей руку, поняла, что они оба побороли страх. Нина подбежала к нему, и он подхватил девушку на руки. Матиас зарылся лицом в ее волосы. Она чувствовала, как шевелились его губы у ее уха, когда он произносил: – Больше никогда не хочу видеть тебя в этом. – Ты о платье или о камере? Его тело задрожало от смеха. – Однозначно о камере. – Затем он взял ее лицо в свои руки. – Ер молле пе онет. Энел мёрд е ней афва тройем феррейтен. Нина сглотнула комок в горле. Она помнила эти слова и их истинное значение. «Я рожден, чтобы защищать тебя. Только смерть освободит меня от этой клятвы». Присяга дрюскелей на верность Фьерде. А теперь и клятва Матиаса на верность ей. Нина знала, что должна сказать что-то проникновенное, что-то прекрасное в ответ. Вместо этого она выпалила: – Если мы выберемся отсюда живыми, я зацелую тебя до потери пульса. Его лицо расплылось в улыбке. Девушка уже не могла дождаться, когда снова увидит настоящую голубизну его глаз. – Юл-Баюр в хранилище, – сказал он. – Пошли. Нина побежала по коридору вслед за Матиасом, в ушах звенело от колоколов Черного протокола. Если Брум знал о ней, вероятно, другие дрюскели тоже знали. Вряд ли пройдет много времени, прежде чем солдаты начнут искать своего командира. – Прошу, только не говори, что Каз снова куда-то исчез, – попросила она, пока они спешно пересекали коридор. – Я оставил его в бальном зале. Мы должны встретиться у ясеня. – Последний раз, когда я видела дерево, оно было окружено дрюскелями. – Может, Черный протокол позаботится об этом. – Возможно, мы переживем дрюскелей, но точно не переживем Каза, если убьем Юл-Баюра… Матиас предостерегающе поднял руку, чтобы она остановилась у следующего угла. Они медленно подошли и осторожно завернули за него. Нина быстро «поколдовала» над стражником, стоявшим у двери в хранилище. Матиас забрал его винтовку, вставил в замок ключ Брума, и круглый вход в хранилище открылся. Нина подняла руки, приготовившись к атаке. Они ждали с бешено колотящимися сердцами. Комната оказалась белой, как и все другие, но отнюдь не пустой. Длинные столы были заставлены колбами, пробирками, установленными над горелками, нагревающими и остужающими аппаратами, стеклянными баночками, до краев наполненными порошками разных оттенков оранжевого. Одну стену полностью выделили под огромную грифельную доску, исписанную уравнениями. Вдоль другой стояли стеклянные шкафчики с маленькими металлическими дверцами. Внутри цвели растения юрды, и Нина догадалась, что шкафчики подогреваются. У третьей стены стояла койка – тонкие простыни были смяты, вокруг разбросаны какие-то бумажки и тетради. На ней сидел, скрестив ноги, шуханский мальчик. Он уставился на гостей, держа на коленях блокнот. Его черные волосы падали на лоб. На вид ему было не больше пятнадцати. – Мы не причиним тебе вреда, – сказала Нина на шуханском. – Где Бо Юл-Баюр? Мальчик откинул волосы со своих золотых глаз. – Он мертв. Нина нахмурилась. Информаторы Ван Эка ошиблись? – Тогда что это все? – Вы пришли убить меня? Девушка даже не знала, что на это ответить. – Сэш-юэ? – рискнула она. Лицо мальчика расслабилось от облегчения. – Вы из Керчии. Нина кивнула. – Мы пришли спасти Бо Юл-Баюра. Шуханец подобрал колени к груди и обнял их руками. – Его уже никто не спасет. Мой отец умер, когда фьерданцы пытались остановить керчийцев, которые хотели вызволить нас из Амрат Ена. – Его голос дрогнул. – Он погиб под перекрестным огнем. Мой отец. Нина перевела все сказанное Матиасу, пытаясь осознать, что это значило для них. – Умер? – воскликнул Хельвар, и его широкие плечи слегка поникли. Нина знала, о чем он думает: они столько пережили, столько сделали, а Бо Юл-Баюр все это время был мертв. Но фьерданцы неспроста оставили в живых его сына. – Они хотят, чтобы ты воссоздал формулу, – предположила Нина. – Я помогал папе в лаборатории, но не все помню. – Мальчик закусил губу. – И я тянул время. Парем, что фьерданцы использовали на гришах, наверное, был из того запаса, который Бо Юл-Баюр вез в Керчию. – Ты можешь это сделать? – спросила Нина. – Можешь воссоздать формулу? Мальчик замешкался. – Думаю, да. Нина с Матиасом переглянулись. Девушка сглотнула. Ей доводилось убивать раньше. Она и сегодня убивала, но это другое дело. Мальчик не наставлял на нее пистолет и не пытался ей навредить. Убив его, – а это несомненно убийство, – она предаст Инеж, Каза, Джеспера и Уайлена. Людей, которые рискуют жизнями в эту минуту, ради денег, которых никогда не увидят. Но затем она подумала о бездыханном теле Нестора на снегу, о камерах, полных гришей, потерявших самих себя в невыносимых страданиях. И все из-за этого порошка. |