Онлайн книга «Артания»
– Ты же знаешь этих гадов!.. Они сами для себя тцары. Не признают никакой власти, кроме как от богов. Но и с богами говорят напрямую, жрецы им не указ, а в храмы вообще не заходят. Щажард сказал: – Как скажете, Ваше Величество. Но без певцов вся наша жизнь станет серой. Он высунулся в окно почти до пояса, крикнул. По мраморным ступеням сбежали с десяток воинов, остановились, задрав головы. Щажард указал им на песенников, сделал всем понятный знак пальцем по своему горлу, зыркнул на Ту-лея, а тот нехотя буркнул: – Это ты слишком. Просто вытолкай в шею! И не пускай во дворец больше… У нас есть свои певцы. Прирученные.
В покоях Тулея Придон сразу увидел спины Щажарда, Барвинка, даже Иргильда с неизменным Горасвильдом стоят перед троном, загораживая собой Тулея. На стук двери обернулись, Придон успел увидеть сожаление в глазах Барвинка и злобное торжество на лице Иргильды. Они расступились, давая возможность Тулею увидеть пленника. Тулей вскинул удивленно брови. Придон предстал перед ним целый, невредимый, даже руки не связаны. Дунай коротко поклонился. – Ваше Величество, он дал слово, потому я не стал его в оковы. – Дал слово? В чем? – Что пойдет добровольно, – объяснил Дунай неуклюже. – И ты поверил? – спросил Тулей. Дунай отшатнулся, глаза выпучились. – Ваше Величество… это ж артанин! Тулей повернулся к Барвнику, пожал плечами. – Видишь? Даже наш Дунай верит, если артане дают слово. Да, в этом понятии о репутации что-то есть, есть… не ухвачу только, что именно. Барвник поклонился. – Есть, Ваше Величество. Свод законов, которые внутри нас. Которые запрещают что-то делать изнутри. – Изнутри делать? – спросил Тулей насмешливо. – Изнутри запрещают, – пояснил Барвник терпеливо. – А те запреты обмануть труднее, Ваше Величество, чем даже… Вас. Изнутри за нами постоянно кто-то наблюдает! И его не обманешь, он знает, что стоит за нашими словами и клятвами. Остальные слушали их разговор с недоумением, Придон вообще перестал слушать, что-то совсем уж непонятное. Хотя насчет голоса изнутри правы: кто-то же подсказывает ему слова песен? Кто-то же иногда настолько завладевает его душой, сердцем… Даже всем телом, ибо иногда он говорит и делает то, что не собирался. Иргильда заговорила первой, резким неприятным голосом сказала: – Ваше Величество, сегодня ночью в своих покоях убит Кохан-младший, князь из достойного рода Коханских. Известно, что у них с этим артанином была ссора. Больше ни с кем Кохан не ссорился. А стража сразу же обнаружила, что артанин ночью сумел выломать решетку на окне и выбрался!.. Тулей покачал головой, взгляд был мрачен. Придон стоял, сжав челюсти, взгляд поверх голов, в голове стучалась только одна мысль: только бы не дознались, куда ходил на самом деле, даже если это спасет его шкуру! Имя Итании должно оставаться незапятнанным. – И что же ты скажешь? – спросил Тулей. – Артанин, мы не выносим приговора, не выслушав обвиняемого! Придон по-прежнему смотрел поверх головы куявского властелина. Это его раздражает, понятно, даже оскорбляет, но правы: что-то изнутри, очень сильное и властное, заставляет делать и нечто нелепое, вредное, и сейчас он стоял надменно, расставив ноги и заложив руки за спину, смотрел вызывающе, что раздражает и оскорбляет не только Тулея, но всех в этой комнате. – Ничего, – ответил Придон. Тулей вскинул брови, Придон ощутил на себе его ощупывающий взор. – Почему? – А потому, – ответил Придон резко. – В Артании даже ребенок знает, что мужчина может сделать, а что нет. Тулей всматривался некоторое время, хмыкнул, перевел взгляд на Барвника. Тот пожал плечами и отвернулся. Щажард смотрел себе под ноги. Иргильда сказала с торжеством: – Ему сказать нечего!.. Он приперт к стене, даже не пробует защищаться. Ваше Величество, все ясно, пора выносить приговор. Убит один из кандидатов на руку Итании! Кому это выгодно? К тому же известно, что он ночью тайно покидал свою комнату, а утром сумел вернуться тем же путем. Тулей кивнул, соглашаясь, перевел взгляд на Барвника. Тот пожал плечами. – Вы хотите услышать мое мнение? – Да, – подтвердил Тулей. – Убил не он, – ответил старый маг. Тулей хмыкнул. – Но все улики падают на него, заметил? – Ну и что?.. Он влюблен, Ваше Величество. Любовь завладела всем его существом. А любовь никогда не требует, она только дает. Любовь всегда страдает, никогда не выражает протеста, никогда не мстит за себя. Иргильда презрительно фыркнула. – А ты откуда такое знаешь? Барвник смолчал, лишь поклонился с мрачным достоинством. Тулей слегка раздвинул губы в улыбке. – Барвник, ты меня всегда удивляешь. Странные речи от такого мудрого человека! Странные. Ты защищаешь безрассудство? Барвник не нашелся что сказать, а Горасвильд поклонился королеве, затем только – Тулею, сказал с елейной улыбкой: – Говорят, Ваше Величество, ваш любимый маг сам в молодости… поступал не очень… рассудительно. Иргильда в удивлении вскинула тонкие брови, Тулей поинтересовался : – Это верно? Барвник ответил суховато: – Кто никогда не совершал безрассудства, тот не так мудр, как ему кажется. Простите, мне добавить нечего. Он поклонился, пряча лицо, а когда выпрямился, уже был сух, холоден и смотрелся так, словно его сто лет тому вырезали из дерева, а за это время еще и присыпали пылью. Тулей оглядел всех, в комнате настала гробовая тишина, Тулей сказал тяжелым рассудительным голосом: – Я не понял, что там насчет любовей… Возможно, ты прав, влюбленный не способен на преступление… Возможно. Но я другое вижу. Репутация!.. Когда закон бессилен… или может совершить ошибку, мир спасет репутация. Ну не может артанин тайком перерезать горло спящему, не может!.. Что-то артане могут, например – сжечь наше село вместе с женщинами и детьми, посадить людей на колья просто для потехи, но ударить в спину, ударить ниже пояса, зарезать спящего… гм… Тем более не сделает герой. Так что, несмотря на все улики против артанина, я объявляю его невиновным! А ты, Щажард, снова начни поиски – убийцу надо найти. Барвник уронил взгляд, чтобы тцар не увидел в глазах опасного понимания. Артанина нельзя казнить еще и потому, что помимо них, собравшихся в этой комнате, не поверят и другие. Не поверят в Артании, не поверят в Славии, Вантите и, хуже всего, не поверят в дотоле верной Куявии. А это тяжелый удар по власти тцара. Власть тцара сильна до тех пор, пока она… правильная. Пока ее одобряют, пока ей верят. |