Онлайн книга «Оживший»
— А я-то думал, что рукописи не горят. — Рад, что вы сохранили чувство юмора. Горят, уверяю вас, горят, а еще теряются. Если следовать должностной инструкции, я должен был написать докладную начальнику отдела, а он, в свою очередь, — отправить на пенсию делопроизводителя, благо ей уже далеко за шестьдесят. — И? — Жалко старушку. — Он смущенно улыбнулся. — Вот я и подумал, что вам будет не так трудно описать вашу жизнь еще раз. — Конечно же, нетрудно. — Какой он все-таки славный парень, мой следователь. Старушек жалеет. — Кроме того, я надеялся, вдруг вы вспомните еще что-нибудь. — И как, вспомнил? — Нет, — огорченно сказал он, — в обоих экземплярах одно и то же, — извлек из портфеля две скрепленные стопочки бумаги и положил перед собой, — только разными словами, — пододвинул ко мне, — вот, сами посмотрите. — Значит, делопроизводитель потеряла, — проворчал я. — Именно, а потом разыскала, ее на радостях едва удар не хватил. — Скверная штука старость. — И не говорите. Так вот я послал запросы о частях, в которых вы служили. — Будем ждать ответа. — Уже пришел, и знаете, что опять очень интересно? — Что? — Все до единой части, в которых вы проходили службу, расформированы. — Да? — И я сделал вид, что удивился. — Не расстраивайтесь, частей нет, а люди остались. Будем искать ваших сослуживцев… — И попробуй тут не расстроиться. Мое личное дело, самое настоящее «третье», как известно, рассчитано исключительно на поверхностную проверку по типу «запрос-ответ», не более. — Если надо, я не против. — Как будто кто-то интересовался моим мнением. — Исключительно в интересах следствия, Игорь Александрович. А оно требует самой подробной информации о вас. Так что будем трудиться без лишней спешки и суеты. Я ощутил себя сухим поленом. Сейчас этот Дровосек взмахнет топориком и… Стало грустно, и я улыбнулся, зачем, сам не знаю. — Вот и отлично. — Он достал из кармана сигареты. — Не желаете? — Нет, спасибо. — Ах да, у вас же режим. Давайте-ка немного побеседуем. Меня интересует… — …А потом появился спецназ. Я очень испугался… — Странно, а работавший по этому делу офицер ФСБ указал в рапорте, что вы держались очень спокойно. Спасибо, Равшон… — Какое уж там спокойствие. — Ничего не хотите добавить к сказанному? — Нет. — Согласитесь, что вся эта история в вашей трактовке выглядит не совсем правдоподобно. — Не спорю, — я опять улыбнулся, на сей раз криво, — истина очень часто не выглядит как истина… — и сам не понял, что сказал. — Да вы у нас просто философ. — Где уж мне. — На сей раз я улыбнулся скромно. Спросите, почему? Исключительно от страха. Когда-то мне советовали больше всего опасаться умных следователей. Повезло. Передо мной сидел не просто умный, а очень умный. Сидел себе и играл со мной как сытый кот с мышонком. — Хорошо, на этом сегодня закончим. Распишитесь и укажите на каждой странице… — Помню, — пододвинул к себе бумаги и принялся изучать, что же такого интересного я сегодня наболтал. Немного, но если он ухватится даже за это… — Позвольте ручку, — и принялся визировать листы. — Желаете встретиться с адвокатом? — На этой неделе — нет… — мэтр Тищенко уже приезжал вчера с хорошими новостями. Только вот после сегодняшнего допроса в них не особо-то и верилось. — Просьбы, пожелания? — Не знаю, возможно ли… — Что? — Хотелось бы пару гантелей от шестнадцати до двадцати кило, эспандер и эластичный бинт. — Боюсь, что не получится. — Что ж, — я вздохнул и в который уже раз улыбнулся, — тогда просьб и пожеланий нет. Следователь нажал на кнопку. Вошел конвой, меня окольцевали и повели к выходу. — Минутку, — и мы, все трое, остановились, — пару слов напоследок, вы меня слушаете? — Да, конечно. — Не знаю, где это вас так научили держаться на допросах, но обязательно узнаю. — Не хотелось бы. Даже не хочется думать, что будет, если у него это получится. — Я вообще собираюсь очень подробно изучить вашу биографию. А пока добрый совет: осознайте наконец что проиграли и начинайте сотрудничать. — Я лишний раз зауважал этого Сотника за то, что он не начал ездить мне по ушам на тему, что мой подельник уже раскололся до задницы и валяет одно чистосердечное за другим. — До встречи, задумайтесь над сказанным. — Обязательно. Всего вам доброго. — И, не снимая с лица улыбки, я двинулся на выход походкой победителя. Так и шел, скалясь, до самой камеры. Я уселся на шконку лицом к стене и с силой провел ладонями по физиономии, пытаясь вернуть ей нормальный вид. Получилось не очень здорово, от всего этого натужного веселья у меня свело лицевые мышцы, так что возникла реальная возможность прожить остаток жизни «человеком, который сам над собой смеется». Серьезный парень этот Сотник и, как посмотрю, не только дровосек, но и землекоп. Если так пойдет и дальше, нароет он обо мне много всякого и разного. Так что, если в ближайшее время не случится чуда, придется… А что, собственно говоря, придется? Сам не знаю. Ладно, побренчали нервами — и довольно. Все равно я победил, при всех раскладах победил. Вот только как бы теперь избежать приза за эту самую победу. * * * Ничто так не укрепляет здоровье, как пешие прогулки по зимнему лесу. Беда в том, что зима в России в последнее время все больше и больше напоминает крымскую, то есть никакого мороза со снегом, зато много дождей и грязи. Генерал поднялся на невысокий пригорок и остановился, переводя дыхание. С недавнего времени он старался больше двигаться, опять начал делать по утрам зарядку и даже подумывал о приобретении абонемента в бассейн. Еще одна, сто двадцать первая, попытка начать новую жизнь. Предыдущие сто двадцать закончились одинаково: наваливалась работа и забирала все время и силы без остатка. Орлиным взором оглядел раскинувшийся в низине дачный поселок и полез в карман за сигаретами. Чертыхнулся и отдернул руку, новая жизнь предполагала ограничение в куреве, не больше пачки в сутки. Пнул обутой в резиновый сапог ногой ветку и, подняв воротник куртки, остался стоять где стоял. — Привет, Витальевич, — негромко сказал он, не оборачиваясь. — Здорово. — Тот подошел и встал рядом. Минуту-другую постояли молча. Юрий, он же, Витальевич, он же, Сова, закурил. Генерал плюнул и присоединился. |