Онлайн книга «Вампиры на каникулах»
Пробраться в Оперу оказалось несложно — нужно было всего-нвсего влететь в открытое окно, а после отыскать зал. Всю дорогу Альфред жалобно пищал, что у него крылья вот-вот отвалятся. Оказавшись в ложе номер пять, он рухнул в кресло, в то время как виконт, с видом детектива, начал обследовать углы. — Помнишь, как мы почувствовали сквозняк? — спросил он, — Следовательно, здесь есть панель, которая открывается… В стене или в колонне. Постучав по колонне, он довольно ухмыльнулся, после чего опустился на одно колено и принялся обшаривать подножие, украшенное позолотой. Раздался скрип, а Герберт, приподнявшись, указал юному вампиру на низкое прямоугольное отверстие, открывшееся в колонне. — После тебя, cheri. — Но как ты догадался? — О, сущие пустяки! Нужно лишь применить мерзкое слово на букву «л», которое так любит наш Профессор. Если Призрак действительно контролирует театр, то у него повсюду ходы-выходы. И не зря же он так прикипел именно к этой ложе! Не сомневаюсь, что отсюда открывается ход в подземелье. Внутри колонны оказалась лестница, спускавшаяся вниз. Было темно, а мороз не просто пробирал до костей, но откладывался на них инеем. К счастью, эти обстоятельства вампирам не помеха. Они начали спускаться, погружаясь все глубже и глубже в чрево театра, и в конце концов очутились в узком коридорчике, терявшемся во тьме. Альфред замер и неуверенно покрутил головой. — Гербертт, а тебе не страшно? Ну что здесь может быть западня? Виконт фон Кролок развел руки по сторонам, трогая кончиками пальцев влажные стены. — Вполне возможно. Но коридор слишком узкий, чтобы в нем поместились Большие Катящиеся Камни. — ?! В ответ на недоуменный взгляд Альфреда, виконт помахал рукой. — Ты же видел моего двоюродного дядю Отто? — Да. — Среди смертных есть личности, которые каждый вечер перед сном пересчитывают столовое серебро. Так вот, Отто от них недалеко ушел. Представляешь, одно время он был одержим идеей, что я собираюсь украсть его пудру! Каких только ловушек не насовал в свои покои. И алебарды, которые падают стоит только открыть дверь, и стрелы, вылетающие из стен, и грабли по всему периметру, и Большие Катящиеся Камни… Альфред нахмурился. — Откуда тебе известны такие подробности? Отвернувшись, виконт начал насвистывать мелодию из «Фауста.» — Да так, пару раз комнатой ошибся. И вообще, это была пудра из Персии, тонкого помола, такой в наших краях не достанешь. А Отто пудрил ею парик! Нерациональное расходование ресурсов, если тебе угодно знать мое мнение. — Ладно, — проворчал юный вампир, — давай лучше гроб искать. Мы тут не заблудимся? — О нет! — Герберт закрыл глаза, концентрируясь. — Мы пойдем прямиком к его апартаментам. Главное сосредоточиться. Немертвые чувствуют сильные эмоции, а эмоции Призрака Оперы были сильнее некуда. И виконт фон Кролок вцепился в этот клубок чувств с энтузиазмом кошки, распутывая нить за нитью, выясняя, куда они ведут. Вампир уловил ярость — Призрак Оперы был здорово рассержен. К этой доминирующей ноте примешивалось что-то еще… страх… неуверенность… и… ну конечно… Виконт опустил голову и улыбка тронула его тонкие губы. А почему бы нет? Ведь весна на дворе. * * * Приоткрыв дверь, билетерша Жири заглянула в ложу номер пять, откуда доносились приглушенные голоса. Ох, если туда снова забрались любители острых ощущений…! Но ложа была пуста. Женщина благодарно вздохнула — не придется спускать кого-нибудь с лестницы, а то денек и так выдался утомительным. — Ма? А, вот ты где, — донесся голос Мег, и балерина заглянула через ее спину в ложу номер пять. Мадам Жири хлопнула дверью, чуть не отдавив чей-то любопытный нос. — Какой сегодня улов? — Богатый — парочка пудрениц, записная книжка, малахитовая запонка и портсигар, серебряный, судя по всему, — женщина повертела в руках найденные сокровища. — Удивительно, какая забывчивая публика пошла. Нужно найти контролера и сдать ему все это, а то ведь он тот веер будет до Второго Пришествия припоминать. Кстати, тебя-то где так долго носило? Девушка нахохлилась. — Да уж, пока дошкандыбаешь сюда на отломанном каблуке… — Поогрызайся, — мадам Жири миролюбиво погладила дочку по всклокоченным волосам, — и клянусь, я не стану печь тебе бриоши… — Нужны они мне! — маленькая балерина вздернула подбородок. — Нам в кордебалете вообще запрещено мучное. Уперев руки в бока, билетерша критически обозрела тоненькую фигуру дочери. — Тебе можно, — вынесла она вердикт, — ты тощая, как доска для стирки, ребра во все стороны торчат. Вот в мое время были танцовщицы — это да! Раз в месяц приходилось пол на сцене перестилать, потому что доски трескались от их па. — Ма, да ну их, былые дни, давай лучше о насущном поговорим! А если конкретней, то о моих ботинках! Они скоро совсем развалятся, не в балетках же мне по улице бегать. — Сходи в лавку к старьевщику, — пожала плечами мадам Жири. — Нет, туда я не пойду! Я и так одета хуже остальных девушек, — всхлипнула Мег, — кроме того, на днях я увидела новые ботинки, со шнуровкой, всего за 30 франков. Ее матушка лишь головой покачала. — Мег, к чему затевать этот разговор? Ты прекрасно знаешь, что таких денег у меня сейчас нет. Когда эти остолопы выставили меня из Оперы, мы вообще сидели без денег. Дай Бог, с рентой бы в этом месяце расплатиться. Балерина опустила голову. Вращаясь в театральных кругах уже не первый год, она знала, как можно раздобыть 30 франков — да и поболее — в кратчайший срок, но следовать этим способам ей совсем не хотелось. — Ты можешь попросить его, — прошептала она, — ведь для него это сущие мелочи, раз он забывал в ложе куда большие суммы. Он тебе не откажет, мама. Ты у него на хорошем счету. Щеки мадам Жири вспыхнули, она вперила в дочку такой гневный взгляд, который заставил бы и Медузу Горгону неуверенно поерзать на месте. — Еще чего, стану я клянчить деньги у незнакомых… — поколебавшись между «мужчин» и «призраков», мадам Жири решила фразу не продолжать. — Ах так? — вспыхнула Мег. — Ну тогда я сама попрошу! Служба в кордебалете отточила ее инстинкты, поэтому она успела вовремя пригнуться. Ладонь мадам Жири просвистела у девушки на головой и с размаху врезалась в стену, по которой тут же побежали трещинки. — Выкинь эту блажь из головы! Я тебе не позволю к нему даже на сотню лье приближаться… особенно после того письма. Мать и дочь умолкли, сиротливо прижавшись друг к другу. — Может, он просто пошутил? — наконец промолвила девушка. |