Книга Дарители. Книга 3. Игра мудрецов, страница 39 – Екатерина Соболь

Увиденное поразило его так, что он тут же забыл обо всем остальном. На всех свежих надгробиях были одни и те же цифры: 19, 20, 21. Даты в королевстве считали от Зимнего дня. Генри вспомнил, что, когда он нашел корону, был семнадцатый день, а значит, сейчас двадцать первый.

Жители не бросили свою деревню. Они все умерли – сегодня, вчера и позавчера. Генри опустился на землю, тупо глядя на вырезанные на ближайшем надгробии лук и стрелу, а выше имя «Сайлас Алскер» и число 20. На соседнем чурбане было нацарапано «Мог залечить свои раны». На следующем – «Швея». Некоторые успели найти свои дары, прежде чем умереть.

– Он не убивал кур, они ему не нужны, – выдавил принц. – Это лютая тварь. Они убивают только людей. Зачем гаденыш соврал?

Генри даже отвечать не стал, и так понятно: они бы не приехали, если бы знали, как это опасно. В королевстве, где за триста лет все в совершенстве научились не лезть в чужие дела, никто не явился бы сражаться с тварью, способной за три дня уничтожить целую деревню. Генри волновал другой вопрос: если зверь убил всех, кто закопал последних?

Он пошел вдоль надгробий, глядя себе под ноги, и скоро нашел то, что искал. По мокрой земле тянулась цепочка следов, такая четкая, что сразу было ясно: они появились уже после дождя, а значит, кто-то скрылся как раз перед их приходом. Отпечатки небольших ног вели в ближайший к огородам дом, и Генри пошел туда, чувствуя, что притихший Эдвард идет следом.

В доме пахло золой и сыростью, за дверью в соседнюю комнату кто-то шумно, неровно дышал.

– Мы пришли помочь. Это белый рыцарь, а я его слуга, – проговорил Генри, едва замечая, что все еще повторяет эту глупую, смешную ложь. – Не бойся.

Половицы надрывно заскрипели под его ногами, когда он медленно перешагнул порог второй комнаты. За дверью сидела женщина с прилипшими к лицу мокрыми волосами и с топором в руках. Она была очень худая, а живот большой и круглый, как у зверей, когда они ждут детенышей.

– Ты вырезала рисунки на могилах. Ты мастер по работе с деревом. Ты храбрая и умная, ты хорошо пряталась, и он не нашел тебя, – сказал Генри, глядя в ее бессмысленные от страха глаза. – Расскажи про зверя. Нам надо придумать, как его победить.

Вместо ответа женщина встала и, пошатываясь, направилась к входной двери. Сделав десяток шагов по улице, она остановилась и ткнула пальцем в землю, усыпанную мелкими камнями. Генри сглотнул. Вдоль улицы росли высоченные старые деревья, и благодаря им глубокие следы, оставленные еще до дождя, размыло не до конца, – в них налилась вода, но форма еще угадывалась.

Каждый след был в три раза больше его собственного, и Генри едва не попятился, но вместо этого по охотничьей привычке заставил себя присмотреться внимательнее. Следы могут много сказать о том, кто их оставил. Этот зверь куда крупнее лося, ходит на четырех лапах, непохожих на лапы других зверей: пять длинных суставчатых пальцев, почти человеческих, только с острыми, загнутыми вперед когтями. Генри огляделся. На стенах и порогах домов кое-где остались несмытые дождем следы крови, будто зверь с невероятной силой бил людей обо что попало.

– Почему вы все не сбежали? – выдохнул Эдвард. – К северу есть другая деревня, я помню карту!

Женщина посмотрела на Генри тоскливым взглядом, будто просила его объяснить, чтобы ей не пришлось тратить слова, – и Генри догадался, что она хочет сказать. Он помнил, отчего люди были в таком отчаянии, когда Освальд уничтожил их дома.

– Их бы никто не принял, люди ненавидят бездомных, – медленно проговорил он. – Никто не оставит свое жилище по доброй воле. Позавчера, когда зверь явился в первый раз, вы думали, что больше он не придет. Но он пришел. А потом вернулся в третий раз.

Она мелко закивала, прикусив трясущуюся губу.

– А если он и за вами вернется? – не отставал Эдвард, и голос его слегка окреп, будто он вспомнил, что должен казаться храбрым. – Я сын короля, и я вам приказываю уходить.

Он лихорадочно зашарил по карманам и вытащил значок с надписью: «Верный друг короля».

– Помните, в сказках король давал такой знак героям и храбрецам? – с неловкой улыбкой спросил Эдвард, и женщина завороженно кивнула. – Вы достойно похоронили мертвых, несмотря на страх. Когда в той деревне увидят знак, они поймут, что вы не лжете. Скажите, что сын короля велел оказать вам помощь.

Генри хотел было сказать, что знак выглядит довольно невзрачным и вряд ли впечатлит скупых и мрачных крестьян, – но тут Эдвард приколол значок к одежде женщины, и Генри присвистнул. Внутри что-то вспыхнуло, переливчато, как радуга, и под короной проступила надпись: «Линда Алскер, деревянных дел мастер. Храбрость и честь». Вспышка погасла, но теплый, едва заметный золотой свет остался.

Эдвард наклонился и коротко приложился губами к ее животу.

– Да пребудет удача с вами и будущим мастером, – сказал он. – Идите и используйте свой дар. Живым тут делать нечего, теперь это деревня мертвых.

Еще несколько секунд женщина смотрела на него широко раскрытыми глазами, а потом поцеловала его руку и, расправив плечи, твердым шагом пошла на север. Умирающее вечернее солнце заливало ее ярко-красным светом. Она не оглядывалась.

– Идем. Мне пора бросить чудовищу вызов, – без выражения проговорил Эдвард, щурясь от солнца.

– Никакого вызова не будет, – отрезал Генри. – Мы возвращаемся, докладываем все твоему отцу, и пусть он решает, что делать. Плевать, что сейчас уже закат третьего дня. Существо свою часть сделки не выполнило, и мы не обязаны выполнять свою.

– Я должен его победить. Не тебе одному подвиги совершать, – упрямо сказал Эдвард, и Генри почувствовал такую ярость, что в глазах потемнело.

Он рывком нагнул Эдварда к гигантским следам на земле.

– Посмотри на это, придурок, – сквозь зубы выдавил Генри. – Ты кролика в жизни не убил. Такой зверь тебя задерет за две секунды, ты меч вытащить не успеешь. А я тебе не помощник. Я не могу драться с такой тварью, иначе… Иначе…

Он захлебнулся воздухом и выпустил Эдварда. Тот был странно спокоен и даже не сказал, что принцев нельзя хватать за шею. Генри посчитал это дурным знаком.

– Ничего страшного, – как ни в чем не бывало проговорил Эдвард. – Если меня победят, скрывайся. Сам видел, на что способен Снежок. Вернешься во дворец и расскажешь моему отцу, что я красиво умер в битве, защищая королевство.

– Красиво умер? Если зверь разорвет тебе артерию когтем, мне придется тебя добить, чтоб не мучился. Предпочитаешь камнем по башке или мечом в сердце?

– Не ори на меня. Ты вообще ничего не понимаешь, – ровным голосом ответил Эдвард. – Отец меня презирает. Я лучше со скалы брошусь, чем вернусь к нему с поджатым хвостом. Он скажет, что и не ждал от меня ничего другого. Но я ему докажу.

– И кто же станет королем, если ты умрешь?

Эдвард пожал плечами.

– Моя мать пропала десять лет назад. Наверняка она уже давно мертва, никто не осудит отца, если он женится снова. Ему тридцать семь лет, он еще может произвести много наследников. Я серьезно, звереныш: если меня победят, беги. Это приказ.