Онлайн книга «Девочки. Дневник матери»
И положила трубку. Придя в воскресенье и не застав Саши, сказала строго: — Я прошу тебя очень, по воскресеньям Сашу никуда не отсылать, потому что я могу прийти в любое время… * * * Галя читает «Гулливер у лилипутов». Недавно прочла «Записки» Дурова. Читает сама. Читает много и с удовольствием. * * * Саша декламирует: Лев Толстой нас учит ложно
Не влюбляться никогда.
Да, в его года возможно,
Но не в наши, господа!
Каюсь, выучила я. Напрасно, конечно, но очень уж забавно. 9 декабря 45. Саша говорит: «Честное ленинское!» (Наверное, переняла у Милы.) Вместо «редакция» — «редацкая». Галя говорит: — Я прямо изнывала от нетерпения. Вчера были на дне рождения у Паши. Девочки вели себя более или менее достойно. Но играли все порознь — Галя, Саша, Паша, Тюша — каждый был занят чем-то своим. Утром первыми словами Саши было: — Мама, я хочу к Паше! Саше мальчики понравились, она говорит о них подобострастно. Галя отнеслась к новым знакомым более критически: — Много кричат, — сказала она. — А до игрушек своих дотронуться не дают. Однако вчера долго не хотела уходить оттуда. Значит, тоже понравилось. 
Рукой Ф. А. написано: Это рисовал Тюша Типот-Соколов. Ему 7 лет. По-моему, очень талантливо. 10 декабря 45. За первую четверть у Галки были такие отметки: чтение — 5, арифметика, русский язык — 4, чистописание — 3. На днях, сидя за столом, сказала с улыбкой: — Я умею учиться на «отлично», только мне неохота. * * * Галя: — Мама, твоя Саша довольно скупая дама: делилась со мной шоколадом и дала мне крошечную дольку. * * * Мама Соня рассказывает, как у нее едва не стащили сумку. Галя, глубокомысленно: — Просто тебе попался неопытный вор. 14 декабря 1945. Саша: — Папа, как зовут доктора? — Доктор Гуревич. — Я лучше буду звать его Гулливер. * * * Мы все сидели за столом на Сретенке, и каждый был занят своим делом. Галя перечитывала «Хижину дяди Тома». Вдруг она вскочила и, плача, крикнула: — Я не могу больше читать! Все всполошились, стали спрашивать, что случилось. Галя не отвечала и продолжала плакать. Я догадалась заглянуть в книгу: она была открыта на странице, где рассказывалось, как, после смерти Сен-Клера, Том узнает, что его продадут. Оправившись, она стала мне объяснять, что «Это всё противная Марья виновата», имея в виду жену Сен-Клера — Мари. 
Портрет Ф. А. Вигдоровой работы Е. В. Пастернак. Масло. Начало 1940-х. 18 декабря 45. Некто Б., по профессии литературный критик, с профессиональной жестокостью излагал сегодня свою теорию воспитания малолетних. — Моему сыну 6 с половиной лет, — говорил он. — Это чудесный парень. Однако я практикую регулярно следующие меры воздействия: малая ушедралка, большая ушедралка, порка обыкновенная, порка большая и порка по высшей категории — ремнем. Все это я практикую регулярно по четным и нечетным числам. Иначе погибнет мой сын, моя жена, я сам и все соседи, а дом наш рухнет. Все это Саша слышала, но притворилась, что не понимает. Боюсь, что наш дом рухнет. 21 декабря 45. Серьезно болен папа Аба. Я много времени провожу на Сретенке. И вижу всякое такое, что очень меня огорчает, мучает и пугает. Вот, например, слышу из соседней комнаты: — Галочка, — говорит папа, — принеси мне, пожалуйста, из кухни мою чашку. — Я читаю, — отвечает Галя. Я была готова побить ее за это. Бить не била, однако, сказала все, что думала по этому поводу. Но я никогда не могу понять — дошло ли до нее. Лицо у нее было огорченное. Не оправдывалась. 22 декабря 45. У Галки в дневнике за поведение — 5 с минусом. Она объясняет с улыбкой — довольно циничной: — Это потому, что я болтаю… Вот за это я сердиться на нее не в состоянии. Могу понять. 29 декабря 45. «Мой милый, хороший, Пришли мне калоши И мне, и жене, и Тотоше», — декламирует Саша. — А кто это — жена? — спрашиваю я. — Это ты, — отвечает Саша. — А кто мой муж? — Папа Шура. — А кто муж мамы Сони? — Папа Аба. — А кто муж тети Берты? — Дядя Боря. Все верно. Тогда я спрашиваю: — А кто муж Кены? [20] — Тетя Ира! — отвечает Саша. 7 января 1946 г. Москва. Новый год начался скверно: Галка захворала дифтеритом, и сегодня ее отправили в больницу. Форма, к счастью, легкая. Уезжала она охотно и весело, так как любит все новое. Расспрашивала: какие там девочки, весело ли будет в больнице? Считала минуты, которые оставались до приезда машины. Вливание перенесла мужественно, даже не вскрикнула, так как мама Соня предупредила ее, что папе Абе вредно волноваться и огорчаться. Очень боимся за Сашу: 4-го января мы с Сашей пошли на Сретенку навестить больного папу Абу. Галя и Саша были очень рады встрече, обнимали друг друга, вместе играли. А вечером оказалось, что температура у Гали повышена. На обратном пути со Сретенки на Ермолаевский Саша изложила мне свои политические убеждения: — Когда я пойду в школу, — сказала она, — то буду учить французский, английский и русский. А немецкий не буду. Немцы все очень плохие. Гитлер («Гитрер», иногда «Гитрель») очень плохой, хуже Бармалея. Я его боюсь. Если он будет к нам стучаться, ты ему не открывай. Если будет говорить тоненьким голоском, тоже не открывай. Немцы плохие, страшные и не любят хороших девочек. |