Онлайн книга «Девочки. Дневник матери»
* * * Галя, целуя Сашеньку: — Сашенька, маленькая, какая ты трогательная! — Галя, а что такое трогательная? Смутилась, улыбнулась: — Не знаю… Это, наверное, вот что: Саша спит, но если стукнуть дверью, или закричать, она вздрагивает, трогается. * * * — Мама, Лика меня стукнула! — Ты сама ее ударила… В глазах слезы: — Ты меня совсем не жалеешь. Одну только Сашку жалеешь, а больше никого. 20 августа 42. Галя оказалась совсем не такой бесчувственной. Сегодня она с моей помощью извинилась перед Шурой («Шура, Галя хочет извиниться перед тобой». Длинная неловкая пауза. Галя, улыбаясь, несколько бессмысленно: «Я больше не буду»). И сразу потеплела, отогрелась: по дороге на Пастеровскую станцию молча поцеловала мою руку, потом тревожно спросила: — И спать со мной будешь, да? Вечером, после прихода Шуры, сказала задумчиво: — Почему же так получается — я перед Шурой извинилась, а он со мной все-таки не разговаривает? — Ну как же — он пришел, поздоровался с тобой. — Поздоровался и сказал мне пять слов. Я вошла в комнату за марлей, а он спрашивает: «Ты зачем пришла?». Я говорю: за марлей — мама велела. А он говорит: «Ну, правильно». Пять слов выходит: «ты зачем пришла» и «ну, правильно». * * * Запрещение ходить в тупик сначала ужасно взбесило Галю («Все равно пойду» и пр.), а теперь покорилась и не ропщет больше. 22 августа 42. — Что-то я не вижу, чтобы Шура со мной разговаривал… * * * Шуру Галя иногда называет теперь «Сашин папа…» (в его отсутствие). 31 августа 42. Никак не могу понять: у Гали подлая душа, что ли, или просто она маленькая девочка и мало чего понимает? Приподнялась на цыпочках и взяла с окна у хозяйки сушеные арбузные семечки. За что и была впервые отлуплена. 10 сентября 42. Буду считать установленным: никакая не подлая, а просто маленькая. (Маленькая и несчастная. Как же я этого не понимала? 1 декабря 1955 г.) 23 сентября 42. Ташкент. Шкловский о Брике сказал: «Брик такой человек — если ему отрезать ногу, он будет говорить, что так именно и надо». Этой же страстью утверждать, будто все к лучшему, обуреваема и Галя. Сидим. Читаем. Она машинально теребит подол моего платья и разрывает его по шву. — Ты что же это наделала? Галя, не растерявшись, не задумываясь: — Так даже красивее. * * * …Моя мама, моя… И Сашина, и Сашина… * * * — Мама, ты меня любишь? — Люблю. — А почему же все время смотришь на Сашеньку? * * * — Сашенька очень жалкая девочка. Она как-то больше всех жалеется. * * * — Вот когда кончится война, мы с тобой с утра до вечера будем есть белую булку с маслом, да, мама? * * * Слышу, Галя разговаривает под окном с мальчиком Шурой шести лет. — Видишь, какая у меня сестричка? — Вижу. Сашенька, да? — А знаешь, откуда она появилась? — Знаю, из живота. — Правильно! — одобрительно замечает Галя и вдруг с внезапно вспыхнувшим интересом: — А откуда она туда попала? Знаешь? — Знаю. Твоя мама мясо ест? — Ест. — Ну, вот и получается человечек, раз ест. Галя прибегает проверить эту версию у меня. Я тупо перевожу разговор. 12 ноября 42. Вчера, т. е. 11 ноября, Саша впервые выкликнула: «Мама!» и нечто похожее на «ба-ба». Сегодня отчетливо произнесла: «да». «Ма-ма» произносит очень выразительно, очень разнообразно по интонации: капризно, просительно, жалобно, безнадежно. Плохо спит по ночам, просыпается по 5–6 раз. Днем молчит только на руках. Мерзнет понемножку. Меня узнает и всем предпочитает. * * * Галя с удовольствием употребляет новые слова: «совершенно», «изумительный», «тем временем», «в общем» и т. д. Я прочла Гале «Слона» Куприна. Прослушав один раз, Галя подробно и связно рассказала повесть Шуре [А. Б. Раскин, отец Саши. — А. Р.]. Рассказывая, очень близко держалась текста: «Он был такой большой, что девочка даже не решалась говорить ему “ты”». — Мама, прочти мне «Слона» Куплина, «Слоненка-Куплиненка». 2 декабря 42. Саша испугалась Галиной меховой шубы: посмотрела широко раскрытыми глазами, осторожно дотронулась, пугливо отдернула руку и отвернулась. Через мгновение обернулась вновь — и опять то же. И так несколько раз. * * * Галя, иронически: — Что ж вы с Сашей отняли у меня все одеяло? Я тоже хочу укрыться. Я тоже человек, как говорит Елена Васильевна. (Квартирная хозяйка.) * * * Галя рассказывает сама себе сказки: «В магазин зашел человек и сказал: — Дайте мне 400 грамм белой булки с маслом…» «…Жила была девочка. Звали ее Ложечка. Ложечка Раскина…» «…Жила была царица невиданной красоты. Она обожала свою дочь. А потом у нее родилась падчерица…» 27 декабря 42. — Мама, почему про плохое часто говорят: «несчастный»? Несчастный Ташкент, несчастная квартира… Несчастный — это искалеченный, без матери, одинокий. А вовсе не плохой. — Почему ты говоришь: ужасно красивая, страшно красивая. Если (эсли) красивая, значит — не ужасно, а очень. * * * Знает дни недели. Узнает цифры до 10. Читает. Память хорошая. Знает наизусть «Шарафат» и «Тарелочку» Тараховской, «Стрекозу и муравья», «Бармалея» и т. д. Глубоко вкоренилась привычка к непослушанию: «Галя, не трогай коляску». Оставляет, но через секунду снова теребит ее. — Галя, ведь я просила, не трогай коляску. Оставляет — и тут же, без паузы, тотчас же опирается на коляску, всем телом. И так во всем. * * * Чайную ложку называет «младшая». На мои слова: «Ну, я удаляюсь» — ответила: «Скорей придаляйся». Под новый год получила от деда Мороза яблоко, орехи и стихи. В стихах (автор — Шура) перечень ее преступлений, предмет ежечасных и ежеминутных замечаний: не сори, не кричи, не трогай коляску и т. д. Получив подарок, была несказанно счастлива, заучила стихи наизусть. |