Онлайн книга «Отмеченная судьбой»
— Не стой в дверях, садись, — снова позвала пожилая женщина. — Яичница с колбасой, творожные оладьи с повидлом, любишь? — Я не голодная, — неуверенно ответила она. — И слушать ничего не желаю! — замахала руками Ирина Матвеевна. — Завтрак — самая важная еда. Меня так учили, и, как видишь, дожила до семидесяти шести! — Весомый аргумент! — засмеялась Вера. Аппетит и вправду пришел во время еды. Яичница оказалась такая, какую она любила: колбаса хорошо прожарена, а желтки чуть жидковатые. — Спасибо вам за все-все, Ирина Матвеевна. Знаете, у меня такое чувство, будто я нашла свою бабушку, — призналась Вера. — Милая ты моя, хорошая девочка! До чего приятно такое слышать! Я ведь совсем одна осталась. Она потянулась к Вере и ласково погладила ее по руке. — На правах почти бабушки хочу спросить: чем сегодня думаешь заняться? Отдохнешь? Вера покачала головой: — Некогда отдыхать. Съезжу на работу, надо взять одну справку. Потом — в банк, подам заявку на кредит. — Собираешься взять кредит? — Угу, — кивнула Вера, — надеюсь, не откажут. — Зачем тебе понадобились деньги? — Думаю машину купить. Подержанную, наверное… Хотя, может, и новую. Смотря на какую денег хватит. — Ты умеешь водить? — поинтересовалась Ирина Матвеевна. — Умею, у меня давно уже права есть. Практики маловато было, но это ничего. Здесь, в Корчах, покатаюсь, подучусь. Машина — вещь нужная. Сколько можно от продуктового автобуса зависеть и пешком в Ковши топать? — Верочка, — осторожно начала Ирина Матвеевна, — ты что, собралась остаться? Хочешь поселиться в Корчах? — У меня просто нет другого выхода. — Вера отодвинула тарелку и стала помешивать чай маленькой изящной ложечкой. Вздохнула и решилась: — Мой гражданский муж… Короче, я застала его с другой. Узнала, что он давно изменял мне, с разными женщинами. И ушла от него. Вера вкратце рассказала свою невеселую историю и подытожила: — Как видите, идти мне некуда и жить негде. — Что тут скажешь, Верочка, — вздохнула Ирина Матвеевна, рассеянно перебирая яблоки в старомодной вазе на массивной стеклянной ножке. — Бог ему судья. А снимать жилье… — Дорого, — отрезала Вера, — не с моей копеечной зарплатой. Да и смысла не вижу, если есть прекрасный дом! От города далековато, но куплю машину — и проблема, считай, решена. Видно было, что Ирина Матвеевна хочет сказать что-то, но колеблется. Она неуверенно взглянула на Веру и тихо произнесла: — После всего, что я тебе вчера наговорила, ты не боишься жить здесь? — Ирина Матвеевна! Вы образованный, умный человек! — досадливо проговорила Вера. — Неужели вы верите в сказки про заколдованный дом? — Не думаю, что такие уж сказки. А верю я тому, что видела своими глазами, — прохладно ответила Ирина Матвеевна. — Сами подумайте, — торопливо заговорила Вера, — отец мог начать худеть задолго до смерти. Вы же говорили, он жил затворником, вот никто ничего и не замечал! А те три дня он наверняка где-то прятался и потом тихонько пробрался в дом. Согласитесь, такое могло быть! Бабушкина смерть вполне естественна, и нет ничего странного, что у них с дедом помутилось в голове. Такое пережить! Мамино желание развестись с отцом и уехать тоже вполне объяснимо, это случается сплошь и рядом. При чем здесь дом? — А тебе не кажется, что в этом доме слишком многое случалось? — Одна трагедия влекла за собой другую, — пожала плечами Вера. — Случилось немало, но винить в этом постройку! Средневековье какое-то. Знаете, что я думаю? Люди внушили себе, что там есть что-то зловещее, вот и рассматривают все факты под этим углом. — Но неужели ты сама не замечаешь ничего странного в своем доме? — Голос Ирины Матвеевны дрожал. — Ничего, — быстро проговорила Вера и осеклась. Странности, несомненно, имелись. Правда, они, скорее, не пугали, а помогали. А как быть со Светкиной историей? Светлана-то не знала, что местные связывали с домом всякие ужасы! Ирина Матвеевна выжидательно уставилась на нее. Вера почувствовала, как глубоко внутри нарастает гнев: и без того забот невпроворот, единственная подруга при смерти, а тут сиди — рассуждай с суеверной пенсионеркой про какую-то чушь! — Я прожила в доме больше недели и ничего плохого не заметила! — чуть громче, чем нужно, сказала она. — Сплю крепко, ничего подозрительного не вижу. — А может быть, это только пока? — Ирина Матвеевна не желала сдавать позиции. — Поначалу и с Игорем все было в порядке! — Ириночка Матвеевна, дорогая моя, не хочу вас обижать, но этот разговор бессмыслен. Я остаюсь здесь, это мое окончательное решение. Вера увидела, как губы у пожилой женщины дрогнули, и поспешно добавила, желая смягчить свою резкость: — Но если бы я и захотела уехать, мне некуда, понимаете? — Что ж, дело твое. — Ирина Матвеевна встала и двинулась к раковине. — Не сердись на старуху. Я хотела как лучше. — И вы на меня не сердитесь. Вера тоже поднялась и стала убирать со стола посуду. — Завтрак был — пальчики оближешь. — Оставь посуду, Верочка, я сама, — запротестовала пожилая женщина. Вера подошла к Ирине Матвеевне и обняла ее, прижавшись щекой к мягкому плечу. — Нет, вы уж позвольте мне хоть как-то вам помочь. Легкая натянутость, возникшая было между ними, рассеялась. Вера покончила с посудой и проговорила, вытирая руки: — Хотела еще попросить вас… Собираюсь сходить к своим, на кладбище. Объясните мне, как туда добраться? — Конечно, милая. Это совсем близко. Надо идти не к Большим Ковшам, а в противоположную сторону, к Глубокому озеру. Выходишь из Корчей — и идешь все время прямо. До первой развилки. А там, как в сказке. Налево — озеро. Направо — кладбище. Его сразу видно будет, не перепутаешь. На кладбище тоже легко разобраться: аллея одна, второй поворот направо, и совсем рядом — твои. Мне сходить с тобой? — Спасибо, я, наверное, должна одна. — Вера убрала за ухо непослушную прядь. — Прямо сейчас и пойду. Вы не дадите мне цветов из сада? А то в первый раз — и с пустыми руками. — Господи, конечно! У меня поздние тюльпаны как раз расцвели — очень красивые, — подхватилась Ирина Матвеевна, — обязательно отнеси! Твоим приятно будет. Она сходила в палисадник, нарвала большой букет и вручила девушке. Дошла Вера быстро — минут через пятнадцать уже была на месте. Свернула с главной аллеи направо и почти сразу наткнулась на знакомые фамилии. Вот они: отец, дедушка и бабушка. Три скромных креста с металлическими табличками выстроились рядышком. Чуть поодаль виднелось еще одно, темное от времени надгробие — Владимир и Варвара Толмачевы. Умерли в один день — 2 августа. |