Онлайн книга «Чапаев»
|
— Саботажники! Сукины дети! Я знаю, что вам не жалко моих солдат… Вы всех их готовы загубить, сволочь окаянная!.. У — у-у… подлецы!.. Чтобы к обеду был готов мост! Понял?! Если не будет готов, застрелю, как собаку!!! И сейчас же инженер забегал по берегу. Там, где висело на бревне по сорок человек, осталось по трое — четверо, остальные были переведены на другую работу… Красноармейцы заработали торопливо… Заходило ходом, закипело дело. И что же? Мост, который за двое суток подвинулся на какую-нибудь четвертую часть, к обеду был готов. Чапаев умел заставлять работать, но меры у него были исключительные и жестокие. Времена были такие, что в иные моменты и всякие меры приходилось считать извинительными; прощали даже самый крепкий, самый ужасный из этих способов — «мордобой». Бывали такие случаи, когда командиру своих же бойцов приходилось колотить плеткой, и это спасало всю часть. Было ли неизбежным то, что произошло на мосту? Ответа дать невозможно… Во всяком случае, несомненно то, что постройка моста была делом исключительной срочности, что сам Чапаев и вызывал инженера к себе неоднократно и сам ходил, приказывал, торопил, ругался, грозил… Медлительность работ оставалась прежнею. Была ли она сознательным саботажем, была ли она случайностью — кто знает! Но в то утро чаша терпения переполнилась — неизбежное совершилось, а мост… к обеду был готов. Вот примеры суровой, неумолимой, железной логики войны! Бывали у Чапаева и такие случаи, которыми обнаруживалось в нем какое-то мрачное самодурство, необыкновенная наивность, граничащая с непониманием самых простых вещей. В этот вот приезд в Уральск, может быть, через неделю иди полторы, как-то днем вбегают к Федору ветеринарный врач с комиссаром. Оба дрожат, у врача на глазах слезы… Трясутся, торопятся — ничего не понять. (Ветеринарные комиссары вообще народ нежный.) — В чем дело? — Чапаев… ругает… кричит… застрелить… — Кого ругает? Кого хотел застрелить?.. — Нас… нас обоих… или в тюрьму, говорит… или расстреляю… — За что же? Федор усадил их, успокоил и выслушал странную, почти невероятную историю. К Чапаеву из деревни приехал знакомый мужичок, известный» коновал», промышлявший ветеринарным ремеслом годов восемь — десять. Человек, видимо, тертый и, безусловно, в своем деле сведущий. И вот сегодня Чапаев вызывает дивизионного ветеринарного врача с комиссаром, усаживает их за стол. Тут же и мужичок. Чапаев» приказывает» врачу экзаменовать в своем присутствии» коновала» и выдать ему удостоверение о том, что он, мужичок, тоже, дескать, может быть» ветеринарным доктором». А чтобы бумага была крепче — пусть и комиссар подпишется… Экзаменовать строго, но чтобы саботажу никакого. Знаем, говорит, мы вас, сукиных детей, — ни одному мужику на доктора выйти не даете. — Мы ему говорим, что так и так, мол, экзаменовать не можем и документа выдать не имеем права. А он как вскочит, как застучит кулаком по столу. «Молчать! — говорит. — Немедленно экзаменовать при мне же, а то в тюрьму, сволочей… Расстреляю!«Тогда вот комиссар на вас указал. Пойдем, говорит, спросим, как самый экзамен производить, посоветуемся… Услыхал про вас — ничего. Пять минут сроку дал… ждет… Как же мы теперь пойдем к нему?.. Застрелит ведь… И оба они вопрошающе, умоляюще смотрели на Клычкова… Он оставил их у себя, никуда ходить не разрешил — знал, что Чапаев явится сам. И действительно, через десять минут вбегает Чапаев — грозный, злой, с горящими глазами. Прямо к Федору. — Ты чего? — А ты чего? — усмехнулся тот его грозному тону. — И ты с ними? — прогремел Чапаев. — В чем? — опять усмехнулся Федор. — Все вы сволочи!.. Интеллигенты… у меня сейчас же экзаменовать, — обратился он к дрожащей» ветенарии», — сейчас же марш на экзамен!!! Федор увидел, что дело принимает нешуточный оборот, и решил победить Чапаева своим обычным оружием — спокойствием. Когда тот кричал и потрясал кулаками у Федора под носом, угрожая и ему то расстрелом, то избиением, Клычков урезонивал его доводами и старался показать, какую чушь они совершат, выдав подобное свидетельство. Но убеждения на этот раз действовали как-то особенно туго, и Клычкову пришлось пойти на» компромисс». — Вот что, — посоветовал он Чапаеву, — этого вопроса нам здесь не разрешить. Давай-ка пошлем телеграмму Фрунзе, спросим его — как быть? Что ответит, то и будем делать, — идет, что ли? Имя Фрунзе всегда на Чапаева действовало охлаждающе. Притих он и на этот раз, перестал скандалить, согласился молча. Комиссара с врачом отпустили, телеграмму написали и подписали, но посылать Федор воздержался… Через пять минут, дружески пили чай, и тут в спокойной беседе Клычкову наконец удалось убедить Чапаева в необходимости сжечь и не казать никому телеграмму, чтобы не наделать смеху. Тот молчал — видно было, что соглашался… Телеграмму не послали…» Действия войск 4-й армии по защите Уральска были отмечены в постановлении Совета Рабочей и Крестьянской обороны от 23 июля 1919 г.: «В упорной борьбе за рабоче — крестьянскую власть доблестные части 4-й армии, окруженные со всех сторон озлобленным врагом, выдержали в г. Уральске двухмесячную осаду. Терпя лишения, подвергая свою жизнь постоянной опасности, защитники Уральска показали пример истинной преданности делу революции. За проявленную революционную боевую доблесть Совет обороны объявляет войсковым частям 4-й армии, красноармейцам и командному составу особую благодарность. Вместе с тем, имея в виду, что защитники Уральска, окруженные со всех сторон врагом, в течение двух месяцев не могли получать установленного довольствия и продовольствия, а также содержания и несли тяжелые лишения, Совет обороны постановляет: Выдать красноармейцам и командному составу частей 4-й армии, выдержавшим в г. Уральске двухмесячную осаду, жалованье в размере трех месяцев за каждый месяц осады. Председатель Совета обороны В. Ульянов (Ленин)
Член Совета обороны Склянский
Секретарь Совета обороны».
[251]
Позднее 25 января 1920 г. М. В. Фрунзе, будучи уже командующим войсками Туркестанского фронта, издал приказ, в котором подвел итоги боевого пути Южной группы за март — июль 1919 г. В приказе по поводу боевых действий на Уральском направлении было сказано следующее: «Два с половиной месяца был в осаде Уральск. В то же время по всей Уральской области в тылу наших войск, идущих на выручку героев Уральска, поднялись восставшие казаки, стремясь овладеть железной дорогой Уральск — Саратов и прервать связь области с Волгой. Но все попытки врага овладеть Уральском разбивались несокрушимым мужеством осажденных. Невзирая на крайние лишения, красные герои не только отбивали врага, но своей активностью наносили ему жестокий урон убитыми и ранеными, забирая пленных и оружие. |