Онлайн книга «Пропаданец»
Я срезал веревки, выпрямился с гримасой. – Ну, бывай, маленький принц. Да пребудет с тобой… то, чего ты сам пожелаешь. Мы поднялись на холм, спугнув мелкого, в красно-коричневых пятнах полоза, остановились на гребне. Воздух был пьянящий, пах травой и деревьями. Даже гудение цикад звучало райской музыкой. Я вдохнул полной грудью. Синий корпус «Малки» казался отсюда игрушкой. – Выбрались… Даже не верится. Что ж, Франног, а теперь – в Талиру! Большие дела только начинаются! Сразу после этих слов на голову мне что-то капнуло. Я не поднес руку к голове. – Франног, это то, что я думаю? – Увы, сын мой, – виновато вздохнул старик. – Тебе на голову капнула чайка. Ну, и чтобы дополнить картину сегодняшнего дня, из прогала самшитовых кустов выбралась раскрасневшаяся Вандора. Она уставилась на меня – во взгляде смесь злости, тепла и еще чего-то… такого, что я видел во взгляде немногих женщин. Например, так смотрела на меня моя жена… до того, как я ей изменил. Пропал ты, Олежка, сказал внутренний голос. Ох, пропал! – Олег, ты прикончил Волмана. Я вынужденно кивнул. Я, и правда, убил престарелого герцога. Акт самозащиты, как написали бы в следственном деле наши менты. – Он был моим мужем. Я кивнул – слегка удивленно. Вот как – а я-то полагал его всего лишь любовником принцессы. – Теперь ты берешь за меня ответственность. И попробуй сказать, что это не так! Ты сам говорил – я особенная! Вот вам и самый великий секрет управления женщинами – скажи, что она особенная. Они ведь все тайком считают себя таковыми. Я всегда в ладах со здравым смыслом. И когда здравый смысл приказывает мне бежать, я обычно так и делаю, наплевав на всех, кто меня окружает – будь то спутники, друзья или боевые товарищи. То же самое касается и женщин. Здравый смысл велел мне смазать лыжи из Селистии, подальше от ревнивого супруга и его жены, которой я сделал ребенка. Но вот сейчас мой здравый смысл застыл, замер, смешался. Он заткнулся и предоставил право выбора… мне. Женщины под влиянием эмоций зачастую странно проявляют свои чувства к мужчине. Например, одна дама, расписываясь в своих чувствах ко мне, пыталась огулять меня плеткой, от каковой радости я сбежал через окно. Но чтобы принцесса могучего государства стремилась идти по жизни рука об руку с голодранцем, который крайне нелюбезно обошелся с родным ее братом, такое у меня случалось впервые. Вандора вздернула левую бровь. – Ну, Олег? А что я? Я прошел к ней, взял ее за руку и сказал: – Пойдем. Глава тринадцатая (погонеубегательная)
Драпаем! [32] Все сложилось так, как не должно было сложиться. Стохастика, чтоб ее… А если по-нашему, по-простому – то игра случая. Мне следовало прикончить Тендала в каюте. Удушить втайне от Франнога, сразу, как только чародей покинул апартаменты принца. Франног бы считал, что я весь такой распрекрасный – исправился, Вандора, проследовавшая за мной, тоже ничего бы не узнала… Ну, во всяком случае, до поры. Да, все могло сложиться иначе. Иногда милосердие к врагам оборачивается нашей гибелью: судьба не прощает, ловит и бьет разводным ключом по голове. * * * Небо чистое, но сквозь синеву все так же просвечивает розовый перламутр, особенно густо на северо-востоке, откуда давно ушло солнце. Моря отсюда уже не разглядеть, скрыто за тусклой вечерней дымкой. За ней, конечно, угадывается необъятный простор: кажется, сделай шаг, и с замирающим сердцем полетишь ему навстречу… Я жалостно охнул и перевел подзорную трубу ниже. Смазанными разноцветными пятнами мелькнули горные кручи, я нашарил отряд, что поднимался по узкой дороге, следуя крутым поворотам. Движутся к селению, к убогим мазанкам, где мы отдыхали пять часов назад. Лица замотаны тряпками – кони пылят. Шесть… семь… девять человек. Хранители, блин! Вернее: восемь человек, а с ними йети: обгоревший, но все еще бодрый альбинос. Лошадь ему не нужна – он бежит рядом с конем принца, загребая длинными ручищами и иногда падая на четвереньки, как горилла. Проводника по-прежнему нет: либо Тендал полагается на свое чутье, либо знает Тарентию как свои пять пальцев. На переднем всаднике, как и у всех, длиннополая накидка, размалеванная по-тарентийски продольными цветными полосами. Шляпу откинул за спину, но повязку не снимает – ветерок все равно бросает пыль навстречу, запорошил рыжеватые вихры, перечеркнутые грязно-белой повязкой. Его величество прынц, любитель мужчин, талантливый правитель и мой убийца – если я не найду способ… – Привал, – сказала Вандора, пихнув меня в бок локтем – куда-то в область печени, не сказать, что слишком ласково. В ответ я шлепнул ее по правой ягодице. В ответ раздалось: – Мур-р! О боги, она ненасытна. Я, впрочем, пока тоже. Пока. У нас, понимаете, любовь во время холеры. Второй медовый месяц. Вандора оказалась права – отряд устроил в деревеньке привал. Когда всадники начали расседлывать лошадей, Вандора по-хозяйски попыталась меня оседлать, но я не стал потакать ее желаниям – перевернул на спину и прижал к траве, накрыв телом. Принцесса укусила меня за губу и чуть не вырвала язык с корнем, поскольку это был не поцелуй, а нечто похожее на прикосновение к трубе пылесоса. Некоторое время я не мог говорить, а только издавал звуки, похожие на «фны… фны…». Но для того, чем мы занимались на травке, вздымая в вечерний воздух золотистые пылинки, слова не требовались. У нее был мягкий живот и груди, соски которых, казалось, все время находились в возбуждении. Сладостные спазмы охватывали ее тело не раз и не два, а что касается меня, то я изобразил стартующую ракету с тремя последовательно отделяющимися ступенями. Говорят, приговоренные к смерти в ночь перед казнью без устали занимаются мастурбацией. А если у несчастного есть деньги на проститутку, то под утро она выползает из тюремной каморки едва живой. Опасность и безысходность обостряют нашу чувственность до какого-то безумного состояния. Что-то похожее охватило нас в последние дни, когда стало ясно, что смерти от рук принца Тендала не избежать… всем троим. Наконец Вандора немного пришла в себя, подползла к краю обрыва и посмотрела вниз. – Они будут ужинать. – Фны… – Я все еще ощущал на своих губах ее вкус. – Я тоже хочу есть. – Фны-фны, фны. – Да, ты прав, Олег. Пойдем, старик, наверное, заждался. – Фны. – У тебя кровь на губе. Ты, мне кажется, напоролся на колючку. |