Онлайн книга «Пропаданец»
– Ага. Серые глаза чудодея уставились на меня не мигая: – Что-что? Я пояснил безмятежно: – Я сказал «ага». Франног вскочил: – Я это слышал, осел ты эдакий! Я тут распинаюсь, читаю серьезную лекцию, но вместо разумных встречных вопросов слышу только… «ага»! – Ого? Бросьте, Франног, я же солдат. Ну, я примерно понял, о чем вы толкуете. Попрать все земное, соединиться с мировым духом… Я уже слышал эти разговоры, когда нас обрабатывали в казармах жрецы Шахнара. Мол, чем больше налегаешь на аскетизм, тем ближе ты к богу. Я знаю, к чему они это болтали: через неделю нам урезали жалованье и паек, так что поневоле пришлось затянуть пояса. А единственного приличного лекаря перевели в гарем к Барнаху – все восемьсот его жен подхватили какую-то сыпь… Кстати, знаете, мужчине не просто получить допуск в гарем. Беднягу кастрировали против его воли, вот такая история. Вандора охнула. Франног же воздел к розовым небесам сухонькие кулачки: – О Шахнар! Я подпер щеку кулаком, поставив локоть на колено. – Я даже знаю про реинкарнацию! Ведь вера в Шахнара допускает такой исход? – Э-э… На Пятом вселенском соборе под давлением йендийской ветви конфессии было принято допущение, что грешникам, возможно, вместо ада суждено бесконечное путешествие по все новым телам, при этом их сознание, конечно, умирает вместе с отжившим телом, а душа, как бессмертный сосуд… – Аргх! Ну и скажите мне, какой дурень это придумал? Нет, придумал, наверняка, не дурень, а сумасшедший, но какой дурень в это верит, а главное – зачем? Если душа – временное вместилище моего сознания, вроде кувшинчика, в котором до поры плещется вино, какая мне польза верить в это? Какое мне дело, что нальют в кувшинчик после того, как мое вино будет выпито? Мудрец замялся: – Ох… Твои слова отдают ересью! – По-моему, ересью отдают большинство мистических учений. Естественно верить в Творца, и мне все равно, какое у него имя – Уреш или Шахнар, или Иегова, или Яхве, но на эту веру разные умельцы накручивают столько, что хребет бедного простого человечка ломается: «хрусть!», и он уже не человек, а это… которое ползает и пресмыкается… – Ай-ай-ай! За эти слова в Селистии тебя давно посадили бы на кол! – В Селистии я держал язык за зубами. Жрецы кое-как терпели, что мы, солдаты, разных вероисповеданий. Нам даже позволялось держать в казармах раскладные алтари своих богов. Однако нас старательно обрабатывали, чтобы мы перешли к Шахнару под крыло. Франног, я уважаю Шахнара, и хватит об этом. Вполне допускаю, что именно он – это истинный облик Творца, как мне талдычили местные жрецы. А ваша лекция была выше всяких похвал! Видите, даже я кое-что понял! Стало быть, принц… Ему закрыт путь в маги, и он выбрал дорожку подлиннее? – Ох, болван, я еще не закончил! А принц… ты же видишь, он собрался жениться! – Заранее ему сочувствую. С его проблемами и вялой конституцией – для него это будет нелегкий брак. – Шахнар! Тупица! Он просто остановился на определенной ступени и не идет выше. Он взял от духовных практик Востока все, что посчитал нужным для роста своей личности и своего правления. Но, мне кажется, хотя большинству не достает на это срока человеческой жизни, он мог бы подняться на самый верх, до самого конца лестницы! Я сказал, поразмыслив: – Он остановился вовремя. Это, скорее, говорит о его недюжинном уме… ну и про вялую конституцию не следует забывать. А сколько человек одолело лестницу до конца? – Достоверны три случая. Три за десять тысяч лет, и все они были в Йенди. – Ну и что, эти познавшие раздвигали моря-то? – Э-э, не совсем. Я подмигнул Вандоре: – Ага, так и думал – здесь какое-то жульничество! – Никакого жульничества! – У Франнога был вид, словно его поймали с тузом в рукаве. – Считают, будто познавший себя способен на все, что не противоречит воле Творца, и ему ни к чему мелочные забавы вроде расторжения вод. К слову – на предпоследней ступени, будучи подступившим, он может не есть, не пить, не спать и постоянно левитировать на любую высоту. Правда, ничего другого он не умеет… Известен случай, когда один из подступивших, задумав подняться до солнца, упал с неизмеримой высоты ледышкой и разбился на миллион кусков. – Ближе к теме, Франног! Ну, что там эти трое? Мудрец разволновался и начал ходить кругами. – Что ж, слушай. Переход к последней ступени совершается мгновенно. Вокруг подступившего всегда толчется народ, если только он не улетит медитировать подальше от чужих глаз, скажем, в безлюдные горы, и свидетелей более чем достаточно; там, должен сказать, процветает торговля напитками, едой и лучшими местами. Итак, первый трансформировался в прозрачную антропоморфную сущность с пленчатыми конечностями в виде огромных крыльев бабочки. Окинув людей презрительным взглядом, он улетел в сторону Последнего океана, и больше его не видали. Второй исчез, растворился на глазах, затем возник через секунду – уже с поседевшей головой, изрек загадочные слова «Fignya kakaya-to!» и пропал навсегда. Мыслители утверждают, что в этой фразе заключена правда об устройстве нашей Вселенной, осталось ее только разгадать. Сейчас она выбита на золотых скрижалях в Храме Семи Богов в Йенди, и все мудрецы мира уже семь тысяч лет бьются над ее смыслом. – А третий? Третий случай? – Третий? – Франног почему-то смутился и покраснел. – Он… кхм… О нем лучше промолчать. Я подумал, прикусив губу. – Это что же… духовные практики принца… Не пить вина, не есть мяса, это оно? Франног наклонил голову: – Разумеется. Или ты думаешь, можно укрощать плоть и познавать душу, треская в два горла все что угодно? – И в эту же копилку… э, так сказать, воздержание? – Это непреложное правило. Первое правило. Естественное, как наше дыхание. – Не замечал я, чтобы принц был особенно воздержанным. Франног в досаде всплеснул руками. – Ну, значит, есть люди, кому духовный рост дарован и без воздержания. – Что и требовалось доказать: одним дается все – другим ничего. Старый мудрец кивнул: – Мир несправедлив, это его единственная непреложная истина. Я выставил перед собой ладонь, будто щит: – Уво-о-ольте! Знаете, что я скажу на это, Франног? Чем так жить, я лучше сдохну! Вандора, а ты? Готова поститься и воздерживаться для духовного роста? По глазам принцессы было видно – она бы не пошла на это ни за какие коврижки. Мудрец, улыбаясь, сдвинул плечами: – У каждого своя дорога. |