Книга Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка, страница 28. Автор книги Диана Чемберлен

– Я не хочу говорить об этом. – Кики почувствовала, что у нее опять задрожали руки. Чтобы унять дрожь, она зажала рукоятку пистолета между ладоней.

– Ты с ней знакома? С его сестрой?

– Нет, но я знаю Тима и знаю, что он любит ее, а я люблю его и хочу ему помочь. – Слова слетели с ее уст прежде, чем она сумела взять себя в руки.

Вскинув голову, Женевьева посмотрела на нее совсем другим взглядом.

– Ты влюблена в Тима? – спросила она.

– Да, но причина не только в этом, я…

– Тебе следует кое-что узнать о своем… приятеле, – сказала Женевьева. – Я преподавала ему испанский язык, Спящая красавица. Он… бабник.

– Ты преподавала ему? – Она вспомнила, как Тим говорил, что Женевьева преподает испанский язык, но он не говорил, что учился у нее.

– Тим сердцеед. – Женевьева уселась поглубже на кушетку, насколько позволял ей живот. – Он не пропустил ни одной юбки в своей группе. У него даже была интрижка с одной замужней женщиной.

Кики подняла пистолет и направила его на нее.

– Заткнись, – сказала она. – Я не желаю слушать твое вранье. Может быть, ты и учила его, хотя я не верю тебе, но ты не знаешь его.

– Пожалуйста, опусти пистолет.

– Ты обещаешь молчать? – спросила Кики.

– Больше ни единого слова о твоем любимом казанове.

– Я сказала – заткнись. – Кики подняла пистолет выше, дуло судорожно дернулось в ее неуверенных руках. Нужно быть осторожнее. Хлопчатобумажная ткань на перчатках скользила.

– Прости. – Женевьева отпрянула к спинке дивана, явно испугавшись пистолета. – Опусти его, ладно?

Кики снова положила пистолет на колени.

Женевьева вздохнула и потерла лоб.

– Как долго это будет продолжаться? – спросила она.

– Все зависит от твоего мужа, – ответила Кики. – Какой он? Как он, по-твоему, отреагирует?

Женевьева зло взглянула на нее.

– Он – честный человек, – сказала она. – Он ужасно любит меня, но он не сделает ничего, что заставит его пойти на компромисс со своей совестью.

Кики поежилась. Она ужасно любила Тима. Неужели из-за него она пошла на компромисс со своей совестью? Когда она целилась в беременную женщину, их затея казалась ей отнюдь не замечательной. Что-то здесь было не так.

Неожиданно Женевьева принялась плакать, прижимая ладонь ко рту.

– Я хочу домой. – Она посмотрела на Кики. – У меня пятилетняя дочка, я должна была забрать ее от сестры после занятий. Наверное, она очень напугана.

Может быть, она решила выбрать новую линию поведения? – с тревогой подумала Кики. Ей не удалось оклеветать Тима, так теперь она пытается вызвать сочувствие к своей дочери. По крайней мере, они могут спокойно поговорить об этом.

– Как ее зовут? – спросила Кики.

– Мне правда нехорошо. – Сидя на диване, Женевьева поправила пояс.

– Это просто нервы, – сказала Кики. Ей тоже было не по себе. – Так как же зовут твою дочь? – повторила она.

– Вивиана. Я уронила сумочку, когда они схватили меня, а то я показала бы тебе ее фотографию, – сказала Женевьева.

– На кого она похожа?

Закрыв глаза, Женевьева откинула голову на спинку дивана.

– У нее светлые волосы с рыжеватым оттенком, – сказала она. – Я рада, что она не такая рыжая, как я. Я рада, что она не унаследовала мои волосы.

– Почему? – спросила Кики. – У тебя красивый цвет волос. – Она почувствовала, что ее истинная сущность выглядывает наружу, и поняла, что лучше быть настороже.

– Спасибо, но мне они не нравятся. – Не открывая глаз, Женевьева похлопала ладонью по животу. – Надеюсь, эта будет блондинкой или брюнеткой, – устало сказала она, словно понимая, что своим разговором они только зря сотрясают воздух. – Все что угодно, только не рыжая.

Кики вспомнила, как она, будучи пяти– или шестилетней девочкой, ждала, пока мама заберет ее из школы. Она долго ждала у огромной двустворчатой двери, высматривая свою вечно спешащую мамочку, но она совсем не боялась. Она играла в классики на воображаемых клетках на тротуаре, поднимая голову только тогда, когда кто-нибудь из соседок окликал ее из машины. Кики говорила, что мама поздно вернется с работы и заберет ее домой. Кики надеялась, что Вивиана вела себя так же послушно и бесстрашно, когда не дождалась матери. Она страстно надеялась на это.

– Думаю, нам нужно попытаться поспать, – предложила Кики. – Я приготовила постель для тебя. – Она посмотрела на наручники, которые Тим положил на край стола. Из-за беременности Женевьевы план с наручниками не годился, что было совершенно ясно.

– Ох! – Лицо Женевьевы исказилось, и она схватилась руками за живот.

– С тобой все в порядке? – спросила Кики.

Прошла минута, прежде чем Женевьева смогла говорить.

– Не знаю, – сказала она. – В последние недели у меня не раз бывали подготовительные схватки… Возможно, это они. Но, может быть, мне лучше прилечь.

Кики не верила ей.

– Иди впереди меня, – сказала она, вставая со стула.

Женевьеве понадобилось некоторое время, чтобы подняться с дивана. Кики хотела было помочь ей, но не отважилась. В одно мгновение Женевьева могла сорвать с нее маску или ударить ее в лицо и завладеть пистолетом. Она не могла этого допустить.

Они дошли до спальни с двухъярусными кроватями.

– О нет, – произнесла Женевьева, увидев кровати. – Я не смогу забраться на такую кровать. Здесь есть нормальная кровать, на которую я смогла бы прилечь?

– Черт возьми, – сказала Кики. – В другой комнате есть двуспальная кровать. Правда, я ее не застилала.

– Плевать. – Женевьева с лицом, по-прежнему напряженным от подлинной или притворной боли, вышла из комнаты и, пройдя по коридору, вошла в просторную спальню напротив. Кики пошла за ней. Держа пистолет у бедра, она наблюдала за тем, как Женевьева сбрасывает с ног темно-синие холщовые тапочки и медленно опускается на кровать. Она вытянулась, лежа на спине, потом сморщилась от неудобства и перевернулась на бок, прикрыв глаза одной рукой. – Ты не могла бы выключить свет? – попросила она.

– Нет, – ответила Кики. В углу комнаты стояло маленькое мягкое кресло, и она села в него. – Не раньше чем я прикую тебя наручниками к изголовью.

– Что? – Она быстро отвела руку от лица. – О, дай мне передохнуть, Спящая красавица. Я на восьмом месяце беременности и чувствую себя совершенно разбитой. Если ты думаешь, что я сбегу, ты… – Она потрясла головой. – Просто выключи свет, пожалуйста.

Выйдя из комнаты, Кики включила свет в коридоре. Потом она выключила свет над кроватью, где лежала Женевьева, и опять уселась в кресло. Комната погрузилась в полумрак, но она все равно видела Женевьеву довольно четко.