Онлайн книга «Тамплиер. На Святой Руси»
– Здрав будь, княже. Князь легко поднялся, обошёл вокруг Саши, потом на лошадь обратил внимание. – Жеребец хорош, трёхлетка и кован добротно. О! Да князь знаток лошадей! Князь к сотнику повернулся. – Лукьян, кого в пару с новиком поставишь? – А и сам встану. У князя брови удивлённо поднялись, но смолчал, сел в кресло. – Пеши биться будем, для конного боя места мало, – предупредил Лукьян. – Не до крови, кровь у недругов проливать надо. Дружинники прекратили занятия. Полукругом встали, предвкушая потеху. Сотник – воин опытный, не одну сечу прошёл, сейчас мечом новику настучит по шлему. Лукьян и Саша разошлись шагов на пять. Князь рукой махнул. – Сходитесь. Воины сошлись. Сейчас оценивают друг друга. Кто как оружие держит, как передвигается. Обменялись первыми ударами, которые отразили щитами. Кругом пошли, делая взмахи мечами, провоцируя. Лукьяна дружинники поддерживают: – Сомни его! Задай жару! Только Лукьян понял – не новичок перед ним, не ополченец, недавно взявший в руки трофейный меч. Но перед князем проявить себя сотнику надо. Напал первым. Саша твёрдо на месте стоял, ни на йоту не отступил. Сам удары наносил, потом ухитрился – краем щита удар в правое колено Лукьяну нанёс. Выругался сквозь стиснутые зубы сотник, на ногу припадать стал. А всё по-честному, крови нет. У Саши щит треугольно-вытянутый, у Лукьяна круглый. Для ударов Сашин щит сподручнее, чем он воспользовался. Удар щитом Лукьяна обозлил, напал на Сашу, удары так и посыпались. Саша уловил момент, мечом нанёс колющий удар, получилось в живот, но толку что? Небольшой тычок вышел. Дальше биться продолжили. Реальный бой так долго не идёт, там всё решается в пять, от силы десять минут. Но бойцы равны, ни один перевеса не имеет. Князь руку поднял, бой прервался. Оба бойца, тяжело дыша, к Довмонту подошли. – Хорошо бьётся, дружинником быть достоин, – сказал сотник. – Не торопись. А скажи-ка, человече, правду ли ты мне вчера сказывал? – Не обманывал, какой мне интерес. – Бьёшься ты как рыцарь. Мечом уколоть пробовал. К мечу твоя рука привычна, это правда, но не к русскому, а рыцарскому. Лукьян, забери у него меч. Лукьян пояс на Саше расстегнул, забрал с мечом вместе. Александр в недоумении. Меч его, князь ему не вручал, стало быть, и забирать не в праве. – Есть у меня сомнения, мил-человек. Думается мне, из рыцарей ты, а сюда подослан лазутчиком, высматривать, вынюхивать, а в удобную минуту ворота перед твоими собратьями распахнуть. – Ошибаешься, княже. Но коли в дружину не подхожу, могу в сей момент из города и княжества уйти. – Э, нет! Лукьян, в узилище его, а коня в конюшню определить. Саша от такого подозрения дар речи потерял. Вот это влип! Князь сейчас волен сделать с ним, что хочет. – За что, княже? В чём моя вина? Но Сашу уже никто не слушал. Дружинники схватили его за руки, повели к темнице. Швырнули в маленькую комнату в подвале без окон. Свет пробивался только через зарешечённое оконце в деревянной двери, окованной железными полосами. В дальнем углу полугнилая солома, заменяющая постель, слева от двери – ведро с водой и кружка, справа – параша. Хорошо хоть – один. Когда Сашу завели в подвал, он видел с десяток дверей, слышал разговоры за ними. В подвале душно, стоит запах и чад горевших факелов. Пол земляной, пищат крысы. Мрачно, обстановка угнетающая, а хуже всего моральное настроение. Думал укрыться в Пскове, Руси послужить, а попал под подозрение и в узилище. Как говорится – из огня да в полымя. Прямо невезуха! Понятно, на Руси не самое лучшее время. То Дюденева рать на центральные княжества напала, то шведы подсуетились, попытавшись землицы себе прибрать. Нет мира и спокойствия ни в одном княжестве. И он, как неприкаянный, почти по всем княжествам и республикам прошёл, как странствующий рыцарь из Ламанчи, именем Дон Кихот, только без верного Росинанта и Санчо Пансы. Не успел он в себя прийти, загремел замок, на пороге дружинник возник. – Выходи! Однако повели не к выходу, где виднелись ступеньки лестницы, а в другой конец, в тупик. Завели в комнату, от одной обстановки которой мурашки по телу побежали. Да это же камера для пыток. Дыба стоит, деревянное кресло с жаровней под ним, в углу камин, больше похожий на кузнечный горн, огонь в нём пылает, и железяки устрашающего вида лежат. За небольшим столом мужчина невзрачного вида, даже плюгавенький какой-то. Взялся он за перо, в чернильницу обмакнул. – Назовись. – Александр Ворон. Мужчина пером по бумаге заскрипел. – Расскажи подробней, где жил, где служил, кто видак? Саша про Фотия и Фадея во Владимире рассказал, о поединке под Суздалем, потом о Новгороде, о тысяцком и ополчении, штурме Кексгольма. – Не так быстро, записывать не успеваю. Э, похоже, всю его жизнь проверить князь хочет. На самом деле тот, за кого себя выдаёт, или лазутчик немецкий? Долго допрос длился. Потом писарь сказал: – Если соврал, я тебе не завидую. Сашу в камеру отвели. Как он понял, узилище не городское было. Оно и размером поболее быть должно, и надсмотрщиками городские стражники, а его конвоировал дружинник. Стало быть – для княжеских нужд поруб. И потянулись дни. Впрочем, как узнать – день снаружи или ночь, если окна нет? Приловчился определять время суток по еде. На завтрак давали кусок хлеба, запивал водой из ведра. В обед каша, без мяса, но иногда сдобренная маслом, на ужин хлеб. Не потолстеешь, но и с голода не умрёшь. Пуще всего угнетала неизвестность. Если кого-то и пошлют проверить, так не дальше Великого Новгорода. Тысяцкий и кончанский голова подтвердят, что был такой и за спинами не отсиживался. Но не всплывёт ли убийство Егора? Оба пропали в один день, следом обнаружили убитого Егора. О! У него же изъяли меч этого предателя! Саша едва не застонал от досады. Как он мог так опростоволоситься? Сдался ему этот меч! Улику притащил с собой, а это как подпись собственноручная под доказательством вины. Убийство княжьего дружинника – вина тяжкая, карается жестоко, смертью через повешение, считавшуюся позорной. Но теперь не изменить ничего. Для того чтобы время шло быстрее, да и мышцы сохранить, после завтрака устраивал физические упражнения – приседания, бег на месте, имитацию боя. Однажды увлёкся, не заметил, как через оконце за ним с интересом дружинник наблюдает. Когда вспотел и устал, присел на солому в углу. А дружинник и спроси: – Ты для чего кулаками-то машешь? – Мышцы разминаю для будущих боёв. Дружинник хмыкнул, посмотрел на Сашу как на больного. Видимо, это было выше его понимания. Сколько дней прошло в узилище, он не представлял. Посожалел однажды, что на постоялом дворе деньги в мошне оставил и саблю. Деньги – дело наживное, а саблю сильно жалко. Сколько боёв он с ней провёл, привык. Здесь такую не купишь ни за какие деньги. О дамасской стали и не слышали. Только через пять веков в Златоусте начнут изготавливать нечто подобное. |