Онлайн книга «Наследие»
Может быть, решать, кто заслуживает жизни, а кто нет, должен кто-то другой? Стив потянулся за кофе. Его он купил в «Старбаксе» внизу, просто по привычке. На самом деле ему вовсе не хотелось пить. Бумажный стаканчик в руке был теплым – значит, кофе внутри горячий. Неожиданная мысль заставила Стива улыбнуться. Он сжал стакан в руке, оглянулся вокруг – не идет ли кто, и, убедившись, что его никто не видит, со всей силы швырнул его через комнату. Стакан перелетел через ближайшие рабочие отсеки и приземлился где-то посреди зала. Послышался громкий визг – как видно, кофе обжег какую-то женщину. Стив скорчился на стуле, зажмурился и прикрыл рот рукой, едва удерживаясь от смеха. * * * – Эй, старик, мы с Деннисом уже на месте. А ты где? Я-то думал, ты нас тут встретишь… Позвони, когда доедешь, ладно? Стив удалил сообщение от Джейсона. Потом он позвонил Шерри. К счастью, попал на автоответчик. – Я заболел, – соврал Стив. – Боюсь, желудочный грипп. Поеду домой и лягу спать. Позвоню тебе завтра. На самом деле он был уже дома: сидел на полу, прислонившись спиной к кушетке, с мобильным телефоном в руке. И сидел так, не включая свет, пока солнце не скрылось за холмами и комната не погрузилась в полумрак, затем в густой сумрак, и, наконец, в непроглядную тьму. Глава 30
В субботу Шерри пришлось выйти на работу, а Стив поехал в Анахайм навестить мать. Она готовилась к своему великому переезду: нетронутыми в доме остались только кровать и кухонный стол. На всех столах стояли ящики с посудой, на диванах и кушетках – горы тряпок, даже на старом телевизоре – шкатулки со швейными принадлежностями. Вначале мать хотела нанять грузчиков, но Стив пообещал, что они с Джейсоном и Деннисом все погрузят и перевезут сами, так что платить не придется. Тут ее природная жадность взяла свое, и она согласилась. Стив помогал матери собирать вещи, надеясь найти какие-нибудь забытые пожитки отца, способные пролить свет на его тайную жизнь, однако пока ничего не нашел. Весь дом был вычищен, кое-какая работа оставалась только в гараже; там-то Стив и проводил бо́льшую часть времени. Обрывок веревки, свисающий со стропил, все еще притягивал его; каждый раз он смотрел на эту веревку и гадал, для чего она могла предназначаться. Сегодня, войдя, обнаружил в гараже мать: сидя на полу, она разбирала какую-то заляпанную машинным маслом коробку, которую он прежде не видел. Мать подняла на него глаза. – Ты знал об этом? – спросила она. – О чем? – поинтересовался он, присаживаясь на корточки рядом. – Вот об этом! Стив невольно улыбнулся, увидев, что мать держит в руках. Иллюстрированный журнал, по нынешним понятиям очень скромный, даже целомудренный, с безыскусным названием «Обнаженные красотки». Стив взял у нее журнал, но страницы слиплись от машинного масла, открыть его не получалось. В коробке лежала еще стопка журналов – таких же, кроме одного, носившего название «Грудастые красотки». – Мама, ну такая ерунда! – Ты об этом знал? – Нет, – ответил он. – Конечно, нет. Неужели, ты думаешь, папа стал бы делиться со мной такими вещами? – Я понятия не имею, на что был способен этот человек, – ответил она. На дне коробки Стив обнаружил бумажную фигурку куклы-голышки, также запачканную черным и прилипшую ко дну. Лицом кукла до странности походила на Ширли Темпл [12]. Бледное бесполое тельце: ни груди, ни половых органов. Рядом – разноцветные бумажные трусики и лифчики. Вот это, пожалуй, будет похуже. Стив поднялся, смущенный. Думать о том, что это значит, он не хотел – и тем более не хотел обсуждать это с матерью. – Пойду выпью воды. Пить хочется. По дороге в гараж он уже проходил через дом, но в тот раз не присматривался и заметил лишь общую картину сборов. Теперь же обратил внимание на то, что было разложено в гостиной на полу, между двумя кушетками. Этого он раньше не видел. Холодное оружие. Короткий меч, мачете, ножи. Стив остановился. Затем подошел поближе и стал рассматривать оружие. Откуда оно? Из Вьетнама? Да, скорее всего. Раньше Стив этих вещей не видел. И ничего удивительного: своими военными воспоминаниями – ни в каком виде – отец с ним не делился, и об этом периоде в жизни отца Стив ровно ничего не знал. Он наклонился, поднял мачете, повертел в руках. Представил себе, что, как в кино, прорубается сквозь джунгли. Пожалуй, рубить пришлось бы двумя руками. Лезвие выглядело блестящим и очень острым. Все лезвия блестели, словно ими никогда не пользовались. – Твой отец хранил, – послышался сзади голос матери. От неожиданности Стив едва не уронил мачете. Он не слышал, как она подошла. – Я нашла их, когда собирала вещи. Он держал их в нашей спальне. У нас в шкафу. Трудно было поверить, что на памяти Стива эти двое ни разу не повысили друг на друга голос. Нередко они сердились на него, но никогда – друг на друга. Кто бы мог подумать, что под внешним благоообразием скрывается такая неприязнь? Впрочем, в жизни отца было немало такого, о чем Стив прежде и подумать не мог. Он осторожно положил мачете. – Должно быть, привез их из Вьетнама. – Не знаю, откуда он их привез. Не знаю, откуда что он брал. Да и плевать мне. – Мама, он умер, – мягко сказал Стив. – И что? Это не извиняет того, кем он был. И чем занимался. Чем занимался?! Сердце Стива учащенно забилось. Он облизнул вдруг пересохшие губы. – Мама… – Не мамкай! – Но… – Почему ты все время его защищаешь? Твой отец был чудовищем! «Чудовищем»? Она знает. Стив застыл. Затем медленно повернулся к матери. Она не сводила глаз с коллекции оружия; на ее лице читались ненависть и омерзение. С такой неутолимой злобой жертва смотрит на труп своего мучителя: ее не жалели – и она не знает жалости. Это все меняет, лихорадочно думал Стив. Он не знал, что видела или пережила мать; но она знает об отце – а значит, нельзя полагаться на ее молчание. Она ненавидит отца и в гневе может проболтаться. Мать никогда не умела держать себя в узде; а кроме того, она религиозная фанатичка и верит, что всеми ее словами и действиями руководит Бог. Ей придется уйти. Он этого совсем не хочет; но, как и во всех предыдущих случаях, такова необходимость. Надо защищать не только доброе имя отца, но и собственную жизнь. Если власти узнают, что совершил его отец, им нетрудно будет перебросить мостик и к сыну. |