Онлайн книга «Время-судья»
|
Следующие минут десять она развивала тему «прекрасного зятя», Берзинь взглянул на часы и заявил, прервав очередной пассаж: – Спасибо вам за помощь. И за чай. – Что вы, – запричитала Ирина. – Вам спасибо, что не побрезговали… От ее сладкого голоса у меня начиналась изжога, и я поспешила покинуть гостеприимный дом. Мы сели в машину и уже отъехали на значительное расстояние, а Ирина все еще стояла возле калитки и махала нам вслед. – На редкость противная баба, – не удержалась я. – Между прочим, нам повезло, – заметил Берзинь. – Ты имеешь в виду ее зятя? Да уж… сомневаюсь, что она бы заговорила, трудись он в другом месте. – Заговорила бы. Деньги, как правило, неплохо развязывают язык. – Не слишком ли большое значение ты им придаешь? – съязвила я. – Не слишком, – покачал он головой. – Просто ты из тех, кто понятия не имеет, каково это – жить без денег. – Можно подумать, что ты имеешь понятие. – Я, по крайней мере, не морщу презрительно нос, а знаю им цену. – Отлично. Я избалованная папина дочка, которая презрительно морщит нос… извини, – буркнула я, отворачиваясь, вовремя сообразив, как глупо себя веду: мы едва знакомы, а я пытаюсь закатить скандал. – Ни в чем себе не отказывай, – усмехнулся он, но тут же заговорил серьезно: – Ты сейчас на кого злишься? – Я не злюсь, – отрезала я. Берзинь затормозил, найдя подходящее место, и повернулся ко мне. – Давай обсудим, – сказал он. Я смотрела прямо перед собой, он терпеливо ждал ответа, я не оборачивалась, упрямо таращась в лобовое стекло, чуть наклонившись вперед. Он убрал волосы с моего лица, пальцы его обожгли щеку, точно огнем. – Я ведь предупреждал, – вздохнул он, убирая руку. – Картинка в самом деле складывается неприглядная… – Что ты имеешь в виду? – Само собой, я знала, что он имеет в виду, боялась заговорить об этом первой, вот и предпочла услышать это от него. Но он решил не торопиться и начал издалека. – Скорее всего, исчезновение твоей матери напрямую связано с этим убийством. – Интересно как? Он покосился на меня и пожал плечами, а я сказала: – Продолжай, продолжай. – Давай подумаем, кто мог оставить записку. – Для начала не худо бы узнать, кому она предназначалась. – Зависит от того, когда она написана: до убийства Лопахиной или после. На этот счет никакой определенности. – Ирина сказала, что записку обнаружила примерно через неделю после гибели квартирантки. К тому же, если бы она предназначалась девушке и та ее видела, вряд ли бы оставила на столе. Разорвала или убрала куда-то… – Значит, предназначалась она ее любовнику. – И кто эту записку оставил? Моя мать? – Возможно, – кивнул он. – Она знала об интрижке твоего отца и этой девицы, говорить с мужем не решилась, боясь, что отношения после этого вконец испортятся, вот и оставила записку, в надежде, что это заставит его быть осмотрительнее. – Отец мог обо всем узнать от своей любовницы, ведь мать приходила к ней. Берзинь вновь пожал плечами. – Возможно, он тоже предпочел молчать. Твоя мать была в квартире, значит, либо сама следила за мужем, либо кого-то наняла. И этот кто-то раздобыл ключи. То, что текст записки напечатан, вполне объяснимо: твой отец наверняка узнал бы почерк жены. – Наверняка, – усмехнулась я. – Очень мило, что ты бережешь мои нервы и не говоришь главного. Записку мог оставить убийца. Тогда и проблем с ключами не возникло. Они, скорее всего, лежали в сумке девушки. Лицо жертвы было обезображено. Убийца не хотел, чтобы ее опознали? – На это он мог рассчитывать только в том случае, если был уверен: в ближайшее время никто девушку искать не будет. У нее здесь ни родственников, ни друзей… – Значит, она вовсе не была случайной жертвой. – Наши догадки пока мало чего стоят, – заметил Берзинь. А я усмехнулась: – Давай я скажу то, что не решаешься сказать ты. У моей матери был повод ненавидеть эту девушку и даже желать ей смерти. – Повод был, но это вовсе не значит, что убила она. Прежде всего, убить человека ножом не так просто. Даже если ты сильно его ненавидишь. Твоя мать не спецназовец… – Моя мать имела деньги, ей вовсе не обязательно убивать самой. – Тут я вновь подумала о неизвестном, который жил в квартире подруги матери. – Есть только одно «против», что перевешивает все «за»: это совершенно не похоже на мою маму. Она могла страдать, ненавидеть… что угодно могла… но не убить… – Наберись терпения, и в конце концов мы во всем разберемся. – Берзинь обнял меня и привлек к себе, и тут у меня зазвонил мобильный. Любовной сцены не получилось, потому что я полезла в сумку за телефоном. Звонил отец. Это почему-то напугало, какое-то время я прикидывала: отвечать или нет, – и, наконец, ответила: – Да, папа. Голос отца звучал привычно ласково, и я поне-многу начала успокаиваться. Папа спрашивал, где я, сообщил, что сегодня решил закончить работу пораньше, и просил заехать к нему. Я сказала, что буду примерно через час, и убрала телефон. – Что он хотел? – спросил Берзинь. Меня неприятно поразила его интонация, точно речь шла об общем враге. – Закончил работу пораньше, хочет увидеться, – пожала я плечами. – Чепуха. Он уже знает, что ты затеяла, и ему это не нравится. А когда выяснит, кто тебе помогает… не удивлюсь, если тебя запрут в твоей детской. – Не говори глупостей, – отмахнулась я. – Отвези меня домой. – К тебе или к нему? – Ко мне. – Надеешься сохранить в тайне факт нашего знакомства? – Чего ты добиваешься? – разозлилась я. Берзинь тут же пошел на попятный: – Я подожду возле его дома… ты встретишься с отцом, и я тебя отвезу… – В таком случае ждать тебе придется хренову тучу времени… – И тут до меня дошло. Я таращилась на Лео в полном обалдении и не сразу смогла произнести: – Ты что… ты думаешь… да ты спятил… – Я просто не хочу, чтобы ты вдруг исчезла. Как твоя мать. Удар ниже пояса. С полминуты мы смотрели в глаза друг друга, гнев боролся во мне со страхом, что Берзинь может оказаться прав, ведь ему эта мысль не в пьяном угаре явилась, он сделал вполне логическое заключение… Любые факты можно трактовать по-разному. Или почти любые… Я знаю своего отца и никогда не поверю, что он способен… А Берзинь не знает. Я продемонстрировала кулак и сказала со всей серьезностью: |