Онлайн книга «Корсары Южных морей»
– Нет, на кухня. – Кухню освещать? – Нет, фарить суп. Просать котел, сало тает и ощень lecker похлепка! – Ты, верно, хочешь сказать «вкусный». Черт! Суп на свечном сале… Должно быть, пальчики оближешь! – Никогта не пропофать, пратишка? – Ни разу, – серьезно отвечал бретонец. – Когда у нас на борту заканчивается мясо, мы кидаем в котел треску и крыс. И уж какой славный навар от них, братишка! Тебя как звать-то? – Ульрих. – Славное имя, друг. – Хочешь попропофать, пратишка? Я потарить полтюжины. – Какое там! У нас в трюме крыс для навара достаточно! – Вы, моряк, такой запафный. Слафный пратишки. – Я тебе скорей в отцы гожусь, – поправил бретонец. – Тебе же больше двадцати четырех годков не дашь. – Мне тфатцать пять. – А мне – почти пятьдесят, так что я могу звать тебя сынком. – Ja, ja. Я тепе кароши сынок. – Копченые колбаски любишь? – Карош с пифом. – Никакого пива, – королевским жестом отмахнулся Каменная Башка. – Только вино! Скорпионье. – Скорпионье? Што есть такой? – Славное пойло из погребов нашего хозяина! – Карошо. – Пойдем, сынок. – И ты платить? – Я платить за все. – Я еще плата не получаль. – Боже правый, ну и выговор! Прям влюбленный лягушонок. Солдат расплылся в улыбке: – Мой отец всекта феселый. – Всегда! – согласился бретонец. – Поторопись, и хватит думать о своих свечках. Твои товарищи обойдутся сегодня и без них. Незачем их раскармливать. – Ja, ja, кароши отец. Каменная Башка, за которым незаметно следовали сэр Уильям и Малыш Флокко, вернулся на улицу, покинутую за полчаса до того, и ввалился в таверну «Тридцать бизоньих рогов». Трактирщик, полоскавший в лохани бутылки и стаканы, при виде гостей всплеснул руками, уронив на пол посуду. – Что еще за грохот, хозяин? – сурово спросил бретонец. – Или это снаряд свалился на твою таверну? – Неужто это вы, мой добрый господин? – Разве я не сказал тебе, что мы еще вернемся? Есть ли у тебя копченые колбаски и острый сыр, которые нужно заливать реками вина? – Да, мой добрый господин. – Тащи их живо сюда и не сомневайся: я расплачусь не хуже, чем капитан корвета. – И еще пифо, – подсказал солдат. Подмигнув хозяину, Каменная Башка тут же нашелся: – Пива-то в погребах больше не осталось. Вы, немцы, выдули все до последней капли, не подумав о своих товарищах-моряках. – Я не пить много пифо. – Ну так выпей вина! – Та, фино, неси фино. – Вот и славно! – одобрил бретонец. – Неси две… четыре… нет, давай сразу шесть бутылок. Только смотри не рейнского! – Настоящие французские вина. – Ну да, прикупленные по случаю твоим простофилей-отцом! Значит, опять подсунешь нам свою скорпионью отраву? – Нет-нет! Как можно? – запротестовал хозяин. – Для вас – только все самое лучшее. Между тем в таверну вошли сэр Уильям и Малыш Флокко и, не привлекая к себе внимания, сели за самый дальний стол. Каменная Башка искоса взглянул на вошедших, наклонился к солдату и вполголоса проговорил: – Эти двое наверняка шпионы. – Как! – Не нрафятся мне их физиономии. – В Постоне нелься найти шпион. – Это мы еще посмотрим. Тем временем в залу вернулся хозяин с двумя корзинами вина и снеди. Увидев баронета и Малыша Флокко, бедняга едва не уронил свой груз. – Молодец, трактирщик! – воскликнул насмешливый бретонец. – И смотри не лезь в наши дела! Захлопни-ка лучше глаза и клюв! Оправившись от изумления, хозяин подал боцману и солдату дюжину копченых колбасок, местами покусанных крысами, канадский коричневый сыр, который жег язык похлеще горчицы, черный хлеб и четыре бутылки вина. – Бордо, – догадался бретонец. – Черт возьми! Невиданная в осажденном городе роскошь! Да этот трактирщик прямо-таки кудесник! Он, видно, вознамерился нам доказать, что его покойный батюшка был не такой уж осел! Откупоривай! – распорядился Каменная Голова. – А ты, сынок, налетай на сыр и колбаски. Уж поверь, в них не припрятаны американские штыки. – Спасипо, отец. Ты кароши тофарищ. – Ешь, да про вино не забывай! Покажи, как немцы умеют пить. – Ты платить. – Само собой! Говорю же тебе: я готов уплатить хоть за весь хозяйский погреб. Поверишь ли, какое дело, ни гроша не потратил за те десять месяцев, что мотался в море. У меня в кошельке за поясом столько серебра, что хватит на пятьсот бутылок, двести обедов и три сотни завтраков… Так что пей, сынок. Я плачý. Солдат набросился на сыр и колбаски, щедро заливая их мнимым бордо. Доблестный боцман не отставал от немца, особенно налегая на вино. Когда почти все нехитрое угощение исчезло в утробе новоявленных товарищей, Каменная Башка водрузил здоровенные ручищи на стол и, глядя солдату прямо в глаза, внезапно спросил: – Ты когда-нибудь влюблялся, сынок? Прежде чем ответить, немец опустошил очередной стакан и, зардевшись, как девица на выданье, покачал головой: – А фи, папаша, флюпиться? – Допьяна! – Фи карячи щелофек. – Горячий, как лава, сынок! Думаю, ты можешь мне помочь. – Я? Как? – Ты несешь караульную службу при Оксфорд-мэншн, так? – Та, папаша. – Съешь-ка еще колбаску и выпей вина. – А мошет, пифа? – Моряки пьют только бордо и джин. – Прозит! Карашо, карашо! – Хозяин, тащи-ка сюда ту бутылку джина, что твой отец купил сто лет назад! – Раскурив трубку, боцман продолжил: – Сынок, ты видел когда-нибудь женщин в особняке? – Та, тфух. – Красивых? – Тефушка красифый. – А вторая? – Та тоже молотая. Каменная Башка испустил из бочкообразной груди тяжкий вздох, больше похожий на шум кузнечных мехов, и прижал руки к сердцу. – Ах, любовь, любовь!.. – патетически воскликнул он. – Вот уже десять месяцев, как я ищу ее по всему свету. – Кого, папаша? |