Онлайн книга «Укрощение дракона»
— Аня… Расскажи еще что-нибудь. Твой голос становится отчетливей, наверное, когда я выбираю правильное направление. А чуть поверну — наоборот, невнятней. — Интересно. Значит, буду навигатором. — Я закатила глаза и выдала первое попавшееся в моей голове: — Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой… — Грустно. — Тогда веселое. Когда мне было два года, папа побрил меня налысо… — Зачем? — Так вроде волосы потом лучше растут. Но я маленькая привыкла, что волосы мягкие, а тут бац — и нету. Макушка голая. Я орать. А потом они стали расти и колоться. И я орала, как только трогала макушку. На меня сразу надевали чепчик, я орать переставала. И так постоянно: снимут чепчик — ору, наденут — молчу. Пришлось целый месяц мне в шапочке ходить. — Наверное, смешная была. Ты и сейчас смешная… — Вот папа тоже так говорит. А когда мне было пять… — И я принялась травить байки. Про себя, про маму, про папу. Про то, как наш Барсик упал с полки попой в борщ и забрызгал всю кухню. Про универ и Светика. А Иррандо слушал и летел, и я только могла догадываться, как ему трудно. По обрывочным фразам, которые становились все короче. Даже у меня голова начала кружиться от голода и недосыпа. А он пусть и дракон, но такой… человек! Наконец спустя часа три, а то и четыре непрерывного радиовещания «Аня ФМ», песен про Винни Пуха и маршрутку, папиных «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…», моих откровений, анекдотов и пустой болтовни Иррандо сказал: — Кажется, здесь! Святое Око, сколько же тут пещер! Сейчас… — Давай я айфон включу? — подскочила я, волнуясь. — Давай. И я врубила на максимум громкости плей-лист. Дэвид Гетта и Эд Ширан, Кэти Перри и Три Дейс Грейс странно звучали на фоне средневековых решеток. Зато пещера увеличивала звук многократно и повторяла его эхом, разнося на всю округу. — Вау! — вдруг сказал дракон. — Ура, я научила тебя плохому, — хихикнула я, на самом деле не находя себе места от волнения. Несколько минут спустя серебристый дракон с красным гребнем и алой полосой на груди влетел в мою пещеру и грузно приземлился. — Иррандо! — Я бросилась к прутьям решетки и приникла к ним. Дракон тяжело дышал, абсолютно мокрый и вымотанный. Но глаза с ромбовидным зрачком засветились счастьем, и он выдохнул: — Анрита… Нашел тебя… — Я… я… уже и не верила… А ты такой… молодец! Я сохранила печеньку… — бормотала я. — Прости, я такая глупая! — Хорошая. Но нам надо убираться отсюда. Отдышавшись, Иррандо стал изучать решетку. Я просунула руку между прутьями и показала на стену: — Маркатарр нажимал где-то там. Иррандо бросился туда. Ощупывал стену, всматривался, даже обдавал огнем — ничего. Тогда дракон принялся поднимать решетку лапами. Она не поддавалась! — Может, рычаг? — спросила я. — Какую-нибудь дубину подставить… — Сейчас. Он сорвался с края пещеры и исчез. А я только и могла, что стоять, прижавшись лицом к прутьям, слушать стук собственного сердца и отбиваться от барсенота, дергающего меня за платье, лижущего ногу и требующего последнюю печеньку. Иррандо прилетел, таща в лапах вырванное с корнем дерево. Подсунул под поперечные прутья, поднажал. С его кольчуги шел пар от напряжения, пот градом катился по морде. Дракон не сдавался, нажимая снова и снова. Но решетка не сдвинулась, словно вросла в камни. Попробовал раскалить ее огнем. Я взяла на руки барсенота и вжалась в стену, чтобы не быть случайно поджаренной. Но прошла еще пара часов, а результата никакого. Небо за спиной Иррандо начало опасно менять цвет. — Скоро сумерки, — тихо сказала я. — Уходи. — Нет, я буду сражаться с Маркатарром. Меня захлестнуло отчаяние. И страх. За Иррандо — он в два раза меньше Маркатарра, он устал… И не обладает магией. Ничего не выйдет. Я взялась за прутья и посмотрела на Иррандо. Он стоял напротив и тоже взялся лапами за решетку со своей стороны. Раздавленный, угнетенный собственным бессилием, смятенный. — Уходи… — сказала я. — Нет. — Возможно, маркатаррский колдун опять провозится с браслетом всю ночь, а может, и не прилетит вовсе. Я не хочу, чтобы ты рисковал. Улетай, отдохни. Поешь что-нибудь. Попробуем завтра. — Слишком велик риск. Мое сердце разрывалось: если я нужна Маркатаррам хотя бы как средство, то Иррандо — просто помеха, препятствие. А я уже не видела ящера перед собой, я видела только живые, разумные глаза, в которых была такая же боль, отчаяние. И такая же нежность… — Уходи, слышишь?! — закричала я и топнула ногой. — Ты… Внезапно его туловище содрогнулось, и началась трансформация. Барсенот заверещал и забился в угол. Мгновение, и передо мной стоял мой прекрасный принц. Мокрые пряди прилипли ко лбу, лицо бледное, осунувшееся. Но красивый, даже еще красивее, благороднее. — Как всегда, не вовремя, — усмехнулся Иррандо и снова взялся за прутья. Боже, зачем я позвала его сюда?! Почему я такой тормоз? Надо было сказать что-то обидное, чтобы он развернулся и улетел. Но ничего оскорбительного не пришло в голову, а теперь было поздно… Волнение зашкаливало. Зачем он такой храбрый? Его глаза… Боже, как много всего было в них! — Ты камикадзе, — прошептала я. — Да. Я люблю тебя, Анрита, — тихо сказал Иррандо и улыбнулся. — И я останусь с тобой. Что бы ни случилось. Мое сердце дрогнуло, зашлось, голова закружилась, и с губ сорвалось само: — И я тебя тоже… люблю… К отчаянию примешалась радость, нежность и боль, все такое большое, пронзительное, что маленького сердца для всего этого было мало. И хотелось плакать, и поцеловать его. Напоследок… И смотреть до последней секунды вот так — глаза в глаза! Внезапно браслеты на наших руках засветились: его золотой — на левой, мой серебряный — на правой. Надписи тоже загорелись серебром и золотом и побежали по кругу. А в воздухе между браслетами возникла тонкая алая нить. Мы уставились на нее словно завороженные, ощущая нечто необычное, не объяснить словами что. Возможно, силу… — Похоже на лазер… — наконец произнесла я. — Связь… Это связь, — с горящими глазами сказал Иррандо. — А что, если… — Подумать об одном и том же? — Да! Лазеры способны резать все как масло. Даже камень. — Давай думать об этом вместе! Мы сосредоточились, глядя друг другу в глаза. Так сила ощущалась больше, словно перетекала через нас и увеличивалась, как магнитное поле. Иррандо кивнул, и мы одновременно повели руками с браслетами вверх и вниз. Решетка зашипела, и черное железо потекло крупными каплями на пол. Мы отскочили, воскликнув оба: |