Онлайн книга «Итальянская любовь Максима Горького»
Витторио улыбнулся. — Представь себе, это русские. Похоже, на ловца и зверь бежит. Бьюсь об заклад, они по тому же делу, что и мы. Собственно говоря, мы можем через десять минут уйти. Ты не против? — Я — нет. Они вернулись на Капри и стали обдумывать, что делать дальше. — Ну как же так? — Даниэла непонимающе смотрела на друга. — Мы же все рассчитали верно. Или нет? Витторио молчал, задумчиво глядя не на нее, а куда-то в сторону. — Значит, все было неверным, и мы делали неправильные шаги? Пошли по ложному пути? В душе Даниэлы бушевали горечь и досада. — Не казни себя! — проговорил Витторио. — Но все же не так! — От недовольства собой она стукнула кулачком по спинке стула. — И где мы с тобой ошиблись? Витторио явно что-то обдумывал. — Ты знаешь, — спокойно сказал он, — нужно навестить монастырь и расспросить о Бьянке. Я съезжу туда сам. А ты оставайся здесь. Зачем тебе мотаться? Я беспокоюсь за твое здоровье. — Нет, я хочу поехать с тобой, — запротестовала Даниэла. — Я мужчина, и я принимаю решения, — твердо сказал Витторио. — Мне съездить несложно, а вот тебе по жаркому солнцу не стоит. Вдруг повторится обморок. Даниэла хотела возразить, что здоровье у нее вполне крепкое и она ни на что не жалуется, но подумала и промолчала. Это было так приятно, что о тебе беспокоятся и заботятся. В конце концов, мужчины любят, когда женщины обнаруживают слабость и покорность. — Хорошо, — протянула она. — Поезжай. Только не оставляй меня одну надолго. — Я — мигом. Не успеешь соскучиться. Даниэла открыла было рот, чтобы подколоть и сказать, что скучать она точно не станет, и что он вообще о себе думает, но вместо этого широко улыбнулась и пропела: — Я буду очень, очень тебя ждать… * * * Чем заполнить время, когда оно тянется не просто медленно, а невыносимо медленно. Когда человек уехал всего час назад, а ты уже ждешь, когда он вернется, более того — мечтаешь увидеть его снова, говорить с ним, спорить… Может быть, вновь он возьмет ее на руки… Даниэла энергично обмахнулась платком. Второй раз падать в оборок как-то не очень, да она и не умеет этого делать, но стоило еще раз пожертвовать здоровьем, чтобы оказаться в его объятиях… Никогда раньше она не думала ни о чем подобном. Это было и сладко, и тревожно, и… непривычно. «Что с тобой, Даниэла? Уж не влюбилась ли ты по-настоящему?» — спросила она себя. День прошел в совершеннейшем безделье: она спала, читала новости в Интернете, переписывалась со знакомыми. Где она находится в данный момент — не говорила, туманно сообщая, что не очень далеко, но желает сохранить это в тайне. Но чем больше она напускала туману, тем сильнее наседали знакомые, высказывая самые разные предположения. Среди них были и уж совсем экзотические. Например, что Даниэла тайком обвенчалась с вождем африканского племени и теперь находится на острове Бора-Бора. Даниэла ставила под сообщениями смайлики, рожицы, вопросительные знаки. Ее увлекла эта игра, и время пролетело незаметно. Когда она оторвалась от переписки, то обнаружила, что уже глубокие сумерки. Даниэла вдруг подумала, что она ни разу не позвонила Витторио, а он — ей. Даниэла набрала его номер, включился автоответчик. Она наговорила, что все в порядке. Она ждет его и скучает и просит перезвонить при первой же возможности. И что сейчас она идет спать. Перед сном Даниэле захотелось апельсинового сока, и она отправилась на кухню, чтобы налить себе стаканчик, как вдруг что-то обрушилось на нее сзади и она погрузилась в темноту. Очнулась Даниэла от того, что страшно болела голова. Вокруг был мрак. Она сразу все вспомнила. — Я пошла на кухню, стала наливать сок, и на меня напали, — сказала она вслух. Эхо разнесло ее слова. Господи! Где она находится-то? Тьма была хоть выколи глаз, и Даниэла пошла вперед на ощупь. Рука скользила по каменным стенам. Неровным. Шероховатым. Наконец, она уперлась в другую стенку. Похоже, она в заточении. Конечно, читать о приключении узников, вроде графа Монте-Кристо, здорово, а вот в жизни оказаться в плену — страшно! Даниэла принялась горячо молиться Иисусу Христу, Мадонне и всем ангелам… Она молилась горячо, громко. Наконец дверь открылась, но в проеме показались не те, к кому она взывала — не ангел с пылающим мечом, который явился ее освобождать, а некто низенький, приземистый. Свет падал на него сзади, и Даниэле был хорошо виден силуэт. — Вы кто? — надменно спросила она. — Тебе я никто. — Что вы хотите? Зачем меня сюда приволокли? — Я не в курсе. Сказали, я сделал. Узнаешь, когда придет время. — Я требую освободить меня немедленно! — закричала Даниэла. — Я Даниэла Орбини. Знаешь, что будет с тобой, когда тебя поймают? Ее слушали даже с некоторым любопытством. — Тебя четвертуют или зальют тебе глотку расплавленным свинцом! Как поступил когда-то мой предок при осаде крепости, когда добрался до своего врага. И это произойдет и с тобой, если ты меня сию минуту не освободишь! После ее страстного монолога дверь захлопнулась, и Даниэла подумала, что ее тирада возымела действие. Человек испуган, узнав, кто пленица, и вскоре ее освободит. Но когда дверь снова открылась, ей всего лишь кинули коробку. И не произнесли ни слова. Даниэла подошла к коробке. Там оказались бутылка с водой и миска с какой-то едой. Она принюхалась. Какая-то каша. Она — настоящая узница, и ее будут кормить, чтобы она не умерла с голоду, и когда она выйдет отсюда — непонятно. Витторио! — пронзила ее мысль. Но как же он ее найдет? Где мобильный? Даниэла пошарила в кармане. Понятное дело — телефон отобрали. Значит, когда Витторио будет звонить ей, то… Она охнула и схватилась за голову. Его заманят в эту же самую ловушку. Или, может быть, он — как умный и сообразительный человек смекнет, что это — засада. По каким-то признакам догадается и не кинется сюда очертя голову. Ох, только бы Витторио остался на свободе, уж он-то придумает, как ее освободить. Если — нет, то они пропадут тут вдвоем. И никто, никто им не поможет… Горячие слезы закапали прямо в миску. Есть хотелось, Даниэла нащупала ложку и зачерпнула кашу, но, едва попробовав, выплюнула. Нет, это было решительно несъедобно! Она лучше умрет с голоду, чем станет есть всякую бурду. Она, наследница древнего рода Орбини. — Я Даниэла Орбини, — сказала она вслух, и, как ни странно, ей стало легче. Сколько прошло времени — Даниэла не знала, наконец дверь открылась, и девушка увидела кусок звездного неба. Значит, уже ночь. В ее темницу втолкнули кого-то еще. |