Книга Цепной пес самодержавия, страница 89 – Виктор Тюрин

– Я и есть Богуславский. Сергей Александрович. К вашим услугам, господин купец.

– Значит, вы тот самый, из столицы. Хм. Ко мне уже поутру пристав прибегал и грозился всякими карами, ежели чего позволю в отношении вас. Все равно, думаю, съезжу, хоть посмотрю на человека, кто меня вчера с ног сбил.

Несмотря на следы загула на его лице, купец выглядел довольно бодро. Большой мясистый нос, в нескольких местах переломанный и слегка расплющенный, портил все впечатление от довольно симпатичного лица. Если по лицу судить, то мужик – задира, а в глаза глянешь, впечатление об этом человеке сразу меняется – они у него умные, цепкие, внимательные. Вчерашняя богатая шуба на плечах, а вот рубашку сменил, теперь она была ярко-зеленого цвета.

– Не холодно? – с усмешкой спросил я, кивая на шелковую рубашку под расстегнутой шубой.

– Я же исконный сибиряк. Отец и дед тоже сибиряками были, а вот прадеда сюда неволей привезли. В кандалах. Гм. А вы, значит, царев советник.

– Вроде того. Ну что, закончили свои смотрины?

– С виду вы крепкий, а вот каков в настоящем деле, не скажу. Не видел, – с ухмылкой ответил мне купец.

«Вот же характер. Пока по полной не наваляешь, не успокоится».

Только я хотел свои мысли озвучить вслух, как раздался приближающийся топот копыт, а спустя минуту из-за угла вывернули конные полицейские. Офицер и четверо городовых. Пристав, натянув поводья, махом соскочил с лошади и быстрым, пружинистым шагом с напряженным лицом подошел к купцу.

– Ежели господин Богуславский прямо сейчас на тебя пожалуется, то ты, Антип Степанович, пойдешь кандалами греметь! Не сходя с этого места! Я тебя предупреждал! Вот тебе крест, пойдешь!

– Помилуйте, господин пристав, – вмешался я. – Антип Степанович просто приехал поздороваться. Так что езжайте, с богом.

Пристав, мужчина средних лет, крепкий, плечистый, резко повернулся ко мне и, вытянувшись, замер, словно солдат на плацу.

– У меня строгий приказ…

– Знаю, господин пристав. Знаю. Но со своими делами сам привык разбираться. Вон посмотрите, – и я показал себе за спину, на филеров. – Это моя охрана, а больше мне без надобности.

Пристав растерялся, не зная, что ему теперь делать. Он получил два взаимоисключающих приказа, а я, тем временем, повернулся к купцу, который с довольной ухмылкой наблюдал за происходящим:

– Антип Степанович, я тут прослышал, что вы на кулаках мастер драться. Может, попробуем?

Тот бросил взгляд на побледневшего при моих словах пристава и с хитрой ухмылкой спросил:

– А как насчет кандалов? – в его вопросе не было слышно страха или опасения, а только злой азарт. Да и так было видно, что купец из тех, кто любит риск и легко ставит на кон свою жизнь.

– Ничего не будет. Слово свое даю. Давайте, сбрасывайте шубу, а то я еще пробежаться хотел.

В этот самый миг снова раздался стук копыт, и из-за угла гостиницы выскочило два всадника. Это были казаки. Остановившись возле нас, есаул поздоровался:

– Здравия желаю, Сергей Александрович! Похоже, я не опоздал!

– И вам того же, Кузьма Степанович! Извините меня, но мне нужно сначала разрешить наш спор с господином купцом, а потом мы займемся нашими делами.

– Не волнуйтесь, Сергей Александрович. Мы подождем, с немалым нашим удовольствием.

Саватеев сбросил шубу. Зеленая рубашка облегала широкую грудь и могучие плечи купца первой гильдии. Его тело напряглось, готовое к броску, мощные кулаки сжались, глаза цепко улавливали каждое мое движение. Я решил не затягивать схватку и сделал шаг вперед, тем самым подталкивая купца к атаке. Ему очень хотелось отомстить за вчерашний удар, да и хмель еще окончательно не выветрился из головы, поэтому, отбросив осторожность, он ринулся в атаку. Саватеев был опытным, сильным, а главное, неустрашимым бойцом. Сбитый с ног, морщась от боли, он вставал и снова шел в бой, пока я не оглушил его ударом в висок. Он рухнул как подрубленное дерево, широко раскинув руки на утоптанном снегу. Только я повернулся к приставу:

– Вы его к врачу…

Договорить мне не дал спрыгнувший с козел здоровенный детина, который был за кучера у Саватеева. Сбив с ног двух городовых, пытавшихся его задержать, он уже хотел кинуться на меня, но его перехватил Сохатый. Ловко сделав подножку, тут же навалился на барахтающегося в снегу кучера. Полицейские во главе с приставом только растерянно смотрели, как филеры сначала сноровисто скрутили, а затем поставили на ноги парня. При этом не удержались и дали ему пару раз по ребрам, для острастки, когда тот начал их ругать и вырываться.

– Хватит. Отдайте его полиции.

Полицейские, забрав кучера, в свою очередь, выразили свою злость тем, что вывернули ему руки так, что парень застонал, а затем отвели в сторону. Ко мне шагнул пристав с несчастным лицом, которое говорило: почему вечно мне достается самое плохое?

– Господин Богуславский, ради бога…

– Ничего страшного не произошло, так что не волнуйтесь. Вы и ваши люди достойно несли свою службу. Если меня спросят, так и изложу вашему начальству.

Полицейский офицер после моих слов даже посветлел лицом. Взяв под козырек, радостно отчеканил:

– Рады стараться!

Затем, шагнув в сторону, скомандовал своим подчиненным:

– Обоих в возок! Степанов, ты за кучера! В участок едем!

Полицейские, пыхтя и отдуваясь, с трудом уложили бессознательного Саватеева в возок, а следом усадили кучера под охраной городового, после чего вскочили на лошадей.

– Только сильно не наказывайте парня, он ведь своего хозяина кинулся защищать. И обязательно врача купцу вызовите, – попросил я пристава, когда тот уже сидел в седле.

– Не изволите волноваться, господин Богуславский, будет все исполнено в точности! – четко отрапортовал повеселевший пристав, явно довольный исходом дела.

Не успел полицейский отряд, вместе с возком, скрыться из вида, как казаки спешились и подошли ко мне.

– Много всего довелось видеть, но такого… еще нет. Призового бойца, как ребенка… – есаул от избытка чувств закачал головой. – Где вы так научились драться, Сергей Александрович?

– Один добрый человек научил. Вы не представите меня своему спутнику?

– Извините, ради бога! Ваш бой совсем меня с толку сбил. Разрешите вам представить урядника. Сабля Николай Тимофеевич. Храбрый, опытный офицер и хороший таежник. Он поедет старшим над казаками.

Урядник был уже в годах, об этом говорила обильная седина на висках и в бороде, но при этом чувствовалось, что сила и гибкость его тела даст фору многим молодым парням. Лицо, чуть побитое оспой. Движения, как я отметил, у казака были плавные, взгляд спокойный и даже где-то сонный, но при этом в его облике было что-то от крупного хищника, сидевшего в засаде.