Онлайн книга «По колено в крови. Откровения эсэсовца»
— Не ты таскаешь за собой эту мишень? Крендл непонимающе уставился на лейтенанта. — Виноват, но... — Я говорю твоему другу, — сказал офицер, — что, дескать, прицепчик этот — превосходная цель для врага. Отправив кусок жареного мяса на вилке в рот, Крендл благодушно закивал. — Помнишь, что я тебе говорил позавчера? — прожевывая, спросил он. — А вы что, собираетесь вернуться на «Дойчландфунк» после войны? — спросил я. Лейтенант понял, что я не прочь найти себе работенку. — Даже и не знаю, — ответил он. — В Париже, когда он будет наш, на радио будет работы невпроворот. В Париже! Боже мой! По-видимому, все мои мысли были написаны у меня на лице, стоило мне услышать о Париже. — И вам наверняка ведь понадобятся сотрудники? — Понадобятся! — ответил Буренхауэр. — Так что разыщешь меня в Париже, если доживешь. И снова улыбнулся. У Крендла тоже был рот до ушей. Вот только мне было не до улыбок. Лейтенант ушел, а Крендл стоял у входа в прицеп, уплетая обед. — Знаешь, — с полным ртом заговорил мой водитель, — ты взял бы да написал по бокам этого чертового прицепа «Стреляйте в меня!». Эта фраза взбесила меня. — Но если меня укокошат, то и тебя вместе со мной. — Не укокошат, если я вовремя тормозну и сделаю ноги. — В СС делать ноги не принято. Ты что, забыл, что нам говорили в учебке? — Как же! Еще как принято — жить-то всем хочется, — опроверг он мои доводы. Минуту или две он молча жевал, потом продолжал: — Наверное, надо было сказать об этом тем беднягам на вездеходе. Я решил промолчать и, прихватив рацию, отправился к кухне получать обед. Там я хоть и оказался в толпе других, все же чувствовал себя одиноко. Странное это было чувство — ты в толпе и в то же время один как перст. Только я с котелком устроился поудобнее поддеревом, как шарфюрер приказал мне срочно явиться в командирскую палатку. Я так и отправился с котелком в руках, доедая на ходу. Роммель сидел за небольшим столиком, явно сочиняя какое-то послание. Когда я вошел, он поднял голову. — Присаживайся, — пригласил он. Я доедал жаркое, а герр генерал дописывал письмо. Дописав, он запечатал его и положил в стопку других. — Ну, что? Не слишком ли много оборудования в этом твоем «КА 338»? — осведомился он. Честно говоря, я не понял сути вопроса. — Успех кампании, — продолжил герр генерал, — в огромной степени зависит от объема поступаемых сведений. А они должны поступать беспрерывно. Я не смогу управлять войсками, не имея необходимых сведений и данных от разведчиков. И если я тебя вызываю по рации, ты должен тут же отвечать. То есть всегда быть под рукой. Ясно? — Так точно, герр генерал! — Попытайся представить себе, что может случиться, если ты не на своем посту. Сказав это, герр генерал взялся за составление другого письма. — Виноват, герр генерал, вы хотите узнать, чем я занимаюсь, если я не на своем посту? Не отрывая взора от листка бумаги, он точь-в-точь как школьный учитель повторил: — Ты в состоянии представить себе, что может произойти, если ты окажешься не на месте? Помню, что я тогда разнервничался не на шутку. — Донесения поступят не вовремя. — Правильно. Что еще? — Я не выполню возложенную на меня задачу. — А еще? Больше мне ничего не приходило в голову. Я сидел перед герром генералом, тупо созерцая свой опустевший котелок. — Люди погибнут, — негромко произнес генерал Роммель. — Если ты окажешься не на своем боевом посту, нужные сведения не дойдут до адресата, и это повлечет за собой гибель людей. Он взял стопку писем, штук пять-шесть. — Неужели мне следует написать вот их родителям, что их сыновья погибли потому, что кто-то вовремя не оказался на своем месте — некий разгильдяй-радист, к примеру? Оттого, что вместе со своим водителем он в нужный момент шлялся неизвестно где. В этот момент герр генерал выразительно потряс пачкой писем. Я не сразу понял, что это были за письма, хотя знал, что командование в случае гибели солдата посылало его родителям соответствующее извещение. Так, значит, герр генерал лично отписал родителям тех самых ребят, что сидели в вездеходе, в который врезался сбитый французский самолет! — Герр генерал, вы имеете в виду, что... — Нет, нет, — перебил меня Роммель, — за них ты, Кагер, ответственности не несешь. Пока. Но ты всегда должен оставаться на своем посту. Постоянно. И никаких других вариантов. И никаких отговорок. Уяснил? — Так точно, герр генерал! — А теперь иди поспи, — велел он. — На рассвете я намерен наступать на Филипвиль. Потом, черкнув еще пару строк, подытожил: — Ну, вот и все. Я поднялся. — Доброй ночи, герр генерал. Уже откидывая полог палатки, я услышал вслед себе: — Доброй ночи, разгильдяй. Злости в словах генерала не было. Разве что снисходительность. На рассвете герр генерал, стоя у своего «Железного коня», в бинокль разглядывал Филипвиль. Я, сидя у «Фернхёрера» и «Петрикса», собирал сведения от пилотов-разведчиков люфтваффе — все в один голос докладывали: в районе Филипвиля передвижений сил неприятеля не замечено. Герр генерал долго-долго глядел в пространство, а потом сказал: — Вот что, рядовой, передай-ка моим 10,2-см, чтобы они шарахнули залп из 6 снарядов. — Будут точные координаты, герр генерал? — Будут, рядовой, будут — Филипвиль. Тут же, связавшись с батареей 10,2-см орудий, я передал им приказ Роммеля. Попадания пришлись в центр городка и вызвали пожары. Из Филипвиля по-прежнему никакой реакции противника не последовало, как и ответного огня. — Рядовой, отправляйся-ка туда вместе с саперами. Поглядите, что там и как. — В Филипвиль? — глуповато спросил я. Опустив бинокль, герр генерал с нескрываемым раздражением посмотрел на меня и рявкнул: — Рядовой, да оторвите, наконец, задницу от стула! Но почему я? Разумеется, подобного вопроса я задать не мог. И все-таки — что мне там делать? Кем я был, чтобы возглавить группу разведки, отправляемую в занятый неприятелем город? Может, он решил использовать меня в качестве приманки? Враг набросится на нас и тем самым обнаружит себя. Нет, такое на герра генерала не похоже. Но в чем я провинился перед ним? И вдруг мне все стало понятно — Крендл и Буренхауэр были правы — я ведь мишень! И как это я запамятовал? |