Книга Красные искры света, страница 188 – Анна Джейн

Тут в голове у меня что-то щелкнуло, и я вспомнила, что Карл знаком с Тимофеем. И с Ириной – я видела их вместе! К тому же Карл был с нами в ту ночь, когда мы поменялись телами. По словам Ярослава, ночью он пошел в лес, чтобы провести какой-то ритуал.

По коже рук пробежали мурашки. Возможно, за всем этим действительно стоит Карл? Нет, быть этого не может.

Нужно встретиться с дядей Тимом, раз не получается увидеться с Джульеттой. И с Ириной. Нам нужно делать хотя бы что-то, иначе мы навсегда застрянем в телах друг друга.

И я спешно вручила телефон Зарецкому.

– Сейчас ты позвонишь Юрке. И попросишь его достать номер телефона дяди Тима. Дядю ты видел на вручении премий «Вериора верис» позапрошлой зимой, – вспомнилось мне.

– А, тот старпер… Помню его, помню. А кто такой Юрка? Внеочередной дружок? – осведомился Ярослав.

– Двоюродный брат, – поморщилась я.

– Странно, что ты не знаешь номер телефона своего родного дяди.

– Я и номер телефона отца не знаю, – усмехнулась я.

– А матери? – удивленно спросила парень.

– У меня есть только мачеха, – жестко сказала я, видя, как в глазах Ярослава меняется выражение, только я не разгадала его. – И номер ее телефона мне без надобности.

– Это та крыса с дороги, – вдруг вспомнилось ему, как позапрошлой зимой мы повстречали Риту на загородной трассе. Ярослав не дал ей ударить меня, перехватив ее руку. – Она больше не приставала к тебе?

Зарецкий хмурился. А я лишь улыбнулась, почувствовав, что на сердце почему-то становится теплее.

– Мы больше не виделись.

И поспешила изменить тему разговора.

– Так, я звоню брату. Не ляпни ничего лишнего. Понял?

Зарецкий кивнул.

Несколько длинных гудков, и трубку подняли.

– Слушаю, – на английском сказал Юрка сонным голосом. Он все еще жил в Лос-Анджелесе. И, подозреваю, все так же ловко дурил свою мать, развлекаясь и соря деньгами направо и налево.

– Привет, Юра, – сказал подозрительно тонким голоском Яр, явно волнуясь.

– Привет, Настенка, – зевнул брат. – Я тебе, конечно, рад, но я сплю. Давай я тебе перезвоню через пару часиков?

– Это срочно, – пискнул Ярослав.

– Что такое? – насторожился Юрка.

– Скажи номер дяди Тимофея, – попросил Зарецкий.

Брат явно изумился.

– Ну и просьба! Зачем?

– Соскучилась, – брякнул Яр. Я покрутила пальцем у виска. Слава богу, двоюродный брат принял это за шутку и рассмеялся.

– У меня нет его телефона. Надо спрашивать у маман. Тебе прям срочно-срочно надо? – с надеждой, что я откажусь, спросил Юрка.

– Очень, – с придыханием подтвердил Зарецкий.

– Тогда подожди, сейчас у матери узнаю и перезвоню.

На этом недовольный тем, что его разбудили, Юрка бросил трубку.

– Какой-то брат у тебя невежливый, – заявил Яр.

– Поверь, по сравнению с остальными он просто ангел. Единственный, кто общается со мной, – хмыкнула я. Хоть мы и не виделись с того славного момента, как я закончила школу, но изредка перезванивались.

– В смысле – единственный? – изумился Ярослав. – А остальные?

– А для остальных я мертва, – улыбнулась я через силу. Мне были неприятны воспоминания. Они казались выцветшими, черно-белыми, но все еще имели свою силу. Семья Реутовых не хотела отпускать меня.

Зарецкий нахмурился.

– Вы поссорились?

– Нет. Просто в их семье я всегда была нежеланным ребенком. Думаю, все вздохнули спокойно, когда я ушла, – ответила я. Голос был спокойным, а вот на душе стало неприятно. Почему-то вспомнилась мама Ярослава – с теплым взглядом и добрыми руками, и внезапно стало беспричинно грустно. Две женщины с одинаковым именем – и совершенно разные. Хотя… К Яне и Олесе Рита относилась с любовью. Ненавидела она лишь меня. Как и полагается злой мачехе.

– Куда ты ушла? Как? Что делала? – засыпал меня вопросами Ярослав.

– Собрала вещи, взяла документы и уехала. Продала кое-какие драгоценности, которые у меня были. Хотела поступить на журфак в Питере, но провалилась. Зато поступила здесь. Мне дали общежитие, я получала стипендию.

Я не стала говорить, как было тяжело по первости, особенно до того, как в моей жизни появились друзья и Матильда. Просто поделилась с ним кое-какими событиями из прошлого – чтобы он был в курсе о моей жизни.

– И твой отец так просто тебя отпустил? – никак не мог поверить Яр. – Если бы я ушел из семьи, мой нашел бы меня из-под земли и закопал бы.

– Ты же ушел, – пожала плечами я. – И он все еще не нашел тебя.

– Для родителей я ушел не насовсем, а пожить к девушке, – покачал головой Ярослав. – И представляю, как предок зол. Неужели твой отец ни разу не позвонил тебе?

– Нет.

– И совсем не помогал?

– Не помогал.

– Как? – изумился Ярослав. – А как ты живешь?

– Что значит – как? – удивленно спросила я.

– Где брала деньги?

– У меня была повышенная стипендия, и я подрабатывала… – Я даже растерялась от его слов и напора.

Ярослав тоже растерялся – такая картинка мира была ему незнакома. И почему-то стал сердиться – я видела это по его глазам.

– Я помню, ты говорила про него. «Угол падения равен углу отражения», – вспомнил он мои слова, сказанные в порыве, о чем я потом жалела. Я никогда никому не говорила этого раньше. И было почти так же неловко, как сегодня утром, когда я обнаружила «сюрприз». – Мне показалось, что вы просто не ладите с отцом. Я не думал, что он тебя бросил.

– Это я его бросила, – обронила я.

– Нет, – покачал вдруг головой Яр. – Не ты. Он, твой отец, бросил тебя.

Я удивленно на него взглянула – раньше подобная мысль не приходила мне в голову. Я ушла, я сама, по доброй воле, покинула его дом и отказалась от фамилии. Сама. Никто другой.

– Ты была идиоткой, когда уходила из дома. Глупым самоуверенным подростком, – в голосе Зарецкого была непонятная горечь. – Он должен был тебя остановить. Или хотя бы найти. А он – бросил. Извини, что говорю это, но твой отец – полный придурок. Он не имел права делать этого. Он не имел права бросать тебя, понимаешь, Настя? – повысил он голос. – Ты видишь все под одним углом. Ты же педагог, умная девочка! Ты должна понимать, что взрослые несут ответственность за своих детей. А подростки способны совершать глупости. Как Дашка, – кажется, его губы задрожали, но он отвернулся.

– Ты не понимаешь…

Яр перебил меня.

– Нет, это ты не понимаешь, Настя. Ты только кажешься умной, уверенной и взрослой. А на самом деле ты – маленькая девочка. – И он добавил без перехода, с горечью: – Я видел отрывки твоих снов. Где эта тетка в шубе постоянно кричала на тебя. Где отец проходил мимо. Где остальные осуждающе смотрели. Где ты сидела одна в своей комнате и плакала – тоже одна. И постоянно была одна. В твоих снах меня преследует чувство одиночества.