Книга Территория души. Книга 2, страница 54 – Наталья Батракова

Анну снова передернуло. Привыкнув пропускать людские страдания через себя. она почувствовала, что ей становится дурно. Не замечая состояния соседки, женщина сделала паузу и, проводив взглядом мужчину в белом халате, продолжила:

— Так о чем это я? Ах, да. Корпус, где делают облучение, большое серое здание, а к нему еще пристроены помещения с пушками и т. п. Делали пять сеансов перед операцией, как сказали, «для хирурга», — наверное, чтобы локализовать опухоль. И после операции. Конечно, было очень плохо, и мне пришлось там лежать, потому что после облучения ехать невозможно. Кстати, за три года до операции мне удаляли лимфоузел под левой рукой. Отправляли на маммограмму в Институт онкологии на Ломоносова. Делали три раза — все нормально. Но был там один старикашечка, вот он и говорит: «Мне не нравится, переделайте». Я пожаловалась на него своему знакомому «рентгенщику», что, мол, совсем старый идиот с ума выжил, все же нормально на снимках. А он мне отвечает:

«Плохо, если ему не нравится». В общем, вот что такое руки. Ему никаких снимков не надо было делать, никаких анализов… А мне тогда удалили только уплотненный лимфоузел. Снимки-то были нормальные. А операцию по удалению груди сделали только сейчас, три года спустя. Честно говоря, поздновато. Вот так… — женщина мелко закашлялась.

Анна осмотрелась в поисках места, куда можно было бы укрыться от такого соседства. Слушать дальше было выше ее сил.

— Аня! — в длинном коридоре с бумажками в руках показалась Ольга. — У Веры все хорошо! Все очень даже хорошо, просто замечательно!

Красивая женщина в голубой медицинской униформе подбежала к вскочившей с места Анне и крепко ее обняла.

— Боже мой! — прослезилась та. — Я верила, я знала, что с ней ничего не должно случиться!

— С каждым может случиться, деточка, — заметила женщина и тоже встала с кушетки. — Повезло вашей подруге… Ну, дай ей Бог здоровья! И вам, и вам, Ольга Александровна.

— Кто это? — смахнув слезу, посмотрела ей вслед Анна.

— Просто потрясающая женщина! — вздохнула Ольга. — Хохмачка по жизни, убежденная старая дева с кучей кавалеров. Постоянно в курсе всех новостей, хороших постановок, книг, выставок. Еврейка и антисемитка, как она себя называет. Вся родня за границей, а она принципиально осталась.

— Она кашляет, говорит, аллергия.

— Метастазы в легких, — пояснила Ольга. — Она пока еще не знает, но догадывается.

— Очень хотелось бы, чтобы она жила, — на глазах у Анны снова навернулись слезы.

— Хотелось бы… Вот видишь, у Веры Ивановны все хорошо, и, даст Бог, через недельку и выпишем. А вот у Галины… Удалять опухоль не имеет смысла, только намучаем. Вера пока в реанимации, но я ее завтра к себе поближе заберу, а Галю придется на другой этаж переводить, ей здесь делать нечего… Ну, пойдем, обрадуем Веру Ивановну, по времени она должна уже отойти от наркоза. На ночь сделаем хороший укольчик, и будет спать до утра.

— Я вчера Николаю Степановичу позвонила. Он уже прилетел, скоро будет здесь, — словно оправдываясь, сообщила Анна.

— Знаю и считаю, что правильно, — поддержала ее решение Ольга. — Ей сейчас нужна его поддержка. Вот только надо ей как-то намекнуть о его приезде, сделаешь?

Анна кивнула головой.

— Ванечка заболел. Что с ним теперь будет? — тяжело вздохнула она, спускаясь по лестнице.

— Ох, не знаю! Что бы ни было, а для Николая Степановича он родной, пусть сам со своей совестью разбирается, — ответила Ольга.

Вера отходила от наркоза в двухместной палате, где вторая кровать пока еще пустовала. Поправив наброшенный на плечи белый халат, Анна прошла к постели и присела на придвинутый стул.

— Вера Ивановна, — позвала стоявшая у нееза спиной Ольга. — Просыпайтесь!

Вера открыла мутные глаза и попыталась сконцентрировать взгляд. Едва у нее это получилось, медленно растягивая губы на мертвенно бледном лице, она слабо улыбнулась.

— Ну, вот и замечательно! — Ольга подошла ближе. — Все у вас в порядке. Вера Ивановна, слышите? У вас все в полном порядке, — медленно и четко выговорила она каждое слово в отдельности. — И жить вы теперь будете долго и счастливо. Смысл слов медленно доходил до Веры.

— Спасибо, Олечка, — тихо прошептала она.

— Да мы-то что! Мы просто сделали свое дело: лишнее отрезали, нового ничего не пришили, — пошутила она. — А вообще, как это ни цинично, я даже рада, что хоть чем-то смогла вам помочь. Если бы не вы, не было бы у нас с Петром счастья.

— Я просто работала…

— Аня, ты что-то хотела сказать? Вы здесь поговорите, только недолго, — с этими словами Ольга многозначительно посмотрела на Анну.

В этот момент в дверях палаты показалась каталка, на которой санитарки привезли очередную, только что прооперированную женщину и с помощью Ольги переложили на кровать.

— Как Маша? — первым делом спросила Вера. — Как ее сессия?

— Послезавтра экзамен. Через час закончится консультация, и сразу приедет к тебе. — Анна собралась с духом и, посмотрев Вере прямо в глаза, добавила: — Николай тоже знает и с минуты на минуту будет здесь.

Вера долго молчала.

— И что он сказал? — наконец спросила она.

— То же, что и всегда, — улыбнулась Анна, погладив пальцы на ее руке. — Что не может без тебя жить. Первым же самолетом вместе с Костей вылетели из Австрии. Ругался, что ему не сразу дали знать о твоей болезни, — снова улыбнулась она. — Я даже не подозревала, что он может так ругаться!

— Громко, — подтвердила Вера. — Когда он чувствует свою вину или бессилие, он всегда ругается. Но его сюда нельзя, — взглянула она на соседнюю кровать. — Он шумный, никому не даст покоя!.. Я… Я нормально выгляжу? — разволновалась она.

— Для человека, только что отошедшего от наркоза, ты выглядишь просто чудесно! — подбодрила ее Анна, понимая, что настоящей женщине хочется быть привлекательной в любом состоянии.

— Последний раз я видела его в ноябре… По телевизору… По-моему, он похудел.

— Конечно, похудел! — поддакнула Анна и поправила подушку. — От переживаний все худеют.

«Так ему и надо!» — захотелось добавить ей.

— Анна! — заглянула в палату Ольга. — Тебе пора!

…. — Все, дорогая, держись. Мы еще попируем у тебя дома. Пока! — она коснулась губами Вериной щеки и, улыбнувшись на прощание, скрылась за дверью.

В коридоре ее ждала встревоженная Ольга и, крепко ухватив за руку, без лишних слов потянула за собой по длинному коридору Минув несколько дверей, она открыла ключом дверь с надписью «Старшая медсестра» и, толкнув ее внутрь, шагнула следом, в комнате царил полумрак.

— Вот! Вот вам Анна! — громко зашептала она. — Но если вы не успокоитесь, я вызову милицию!

— У него депутатская неприкосновенность, — донесся из глубины комнаты насмешливый голос Крылова.