Онлайн книга «За грибами в Лондон»
|
– Но здесь не указано никакого поселения! – прохрипел он, тыкая грязным пальчиком в карту. – Обоснуем, – уверенно сказал я. Вон уже какие-то палисадники проступают в тумане. – Сообразим, ясное дело! – Братья (хоть и не Лаптевы) поддержали меня. – Столько корячились – неужто зря? Как они «корячились», я решил не уточнять: потеряю союзников. На первом плане проступила избушка с манящей надписью «Буфет». – Если ты считаешь, что это фата-моргана, можешь с нами не ходить, – сказал я Никите. Заскрежетал зубами. – Зубы побереги! – усмехнувшись, произнес Коля-Толя (или его брат). Вообще – эта пара стала меня смущать… Разберемся. И мы вошли в этот «храм солнца». В косых лучах слоился табачный дым. Запах водки, мокрой одежды. Веселый гвалт. – Эти фата-морганщики крепко, однако, фата-морганят! Причем с самого утра! – не удержавшись, сказал я Никите. Тот лишь дернул плечом. Ну конечно, конечно! Все это лишь видение… сладкий сон… пригрезившийся с похмелюги! Но, замечу вскользь, весьма кстати – вот того бы пивка! Шумно сглотнул слюну. Никита в ответ захрустел развернутой картой – отстаивая свою несуществующую правоту, и сюда карту принес! Хотел, видимо, сказать – «ничего этого нет!» – но побоялся. Посетители и так несколько враждебно глядели на клиента, который и в кабаке ориентируется по карте – не верит, видишь ли, в то, что есть! – Нет тут ничего! – пробормотал все-таки он. Я огляделся. Судя по всему, эти несуществующие люди сейчас будут нас бить, причем вполне ощутимо! Я пересел за другой стол. Там сидел небольшого роста старикашка в треухе. И бубнил: – Я король плотников! Понял? Король! – гордо говорил он, но сидевший напротив него друг глядел почему-то страдальческими, слезящимися глазами и время от времени отрицательно мотал головой. Чем кончится этот разговор? Кончился весьма убедительно: маленький, обидясь, снял треух – под ним сияла корона. – Ну… понял? – спросил он своего оппонента. Тот зажмурил глаза. Ко мне подошел Коля-Толя, несколько заносчиво: – С тобой тут серьезный человек хочет побалакать. – А чего? Можно. Тот подвел меня к «серьезному человеку»… Сидел один, проницательно глядя на меня. – Падай! Упал. – Лакай! – подвинул мне кружку пива. «Лакать» я, естественно, не стал. Просто выпил. – Ты Боря-Колесо! – сказал проницательный. Я не отрицал. Для того и приплыли, чтобы прожить какую-то новую жизнь. – Могут быть проблемы. – Ну а как же без них? – Ты как всегда – прикидываешься шлангом! – произнес он. В целом – он меня раскусил. За столом образовалась вдруг женщина. – Дарья Лепесткова, – представилась она. Я тоже представился. – Ты кто? – А инженер. А ты? – Зверовщица, – просто сказала она и, заметив, что я слегка вздрогнул, торопливо добавила: – Да тут всякие есть! Форельщицы… змеевщицы! – Кто?.. – Змеевщицы. Тут раньше знатный змеесовхоз был – «Заветы Ильича». Поразбежались ныне. – Кто поразбежался? – И те, и те, – просто ответила она. Я задумался. Ну что ж… В раю и должны быть змеи! – Рыбачить приехали? Пр-равильно! Тут черви отличные! – изобразила грязными пальцами червей, довольно художественно. – Вот это по-нашему, по-водолазному! – неслось от стола с какими-то гигантами (видимо, водолазами?), сидевшими с водкой. Тут Лепесткова просто и безыскусно пригласила меня к себе, на дальнюю звероферму, при этом честно предупредив, что автобус туда пойдет лишь сегодня, а обратно – через неделю… – А может – и никогда! – улыбнулась она таинственно. Но тут появился Никита, никем не обласканный, красный, всклокоченный, в последнем градусе гордости и обиды. – Ну мы плывем или нет? – произнес он, надменно выставив вперед ногу (босую). – Погоди… сейчас! Прервал мои напряженнейшие раздумья! – Тогда я один. – Он двинулся к выходу. – Погоди! – Я догнал его. Он остановился. Кинул взгляд на Колю-Толю и Толю-Колю, братавшихся с водолазами. – Позови их, – холодно Никита сказал. – Нет уж! – вспылил тут и я. – Это чисто твои фантомы. Ты их и зови! – Нет! Он гордо ушел. Я двинулся за ним, на пороге остановился. Гвалт, запах прелой одежды, кислого пива, табака!.. Потерянный рай! Я вышел. У лестницы догнала нас Дарья Лепесткова, снова заманчиво показав пальцами червей. Мы в нерешительности остановились… особенно нерешительно, надо сказать, остановился Никита. – Но черви-то нам всяко нужны! – сказал я. Не хотелось расставаться с этой жизнью. Никите, я чувствовал, тоже… – Ну давай, – добродушно произнес Никита. Пройдя по улице, мы, по указаниям Лепестковой, полезли в овраг. – Что – тебе не нравится? – поинтересовался я. Спускаться было довольно склизко. Навоз. Слежавшаяся, обильно «удобренная» и от того особенно скользкая солома. – Зато тебе все нравится! – злобно ответил он. – Так ведь за этим и плыли! Овраг, во всяком случае, нравился мне: много полезных вещей – прочно скрученные пружины от матраца, рядом – почти целый зипун, впрессованный в землю, местами проросший голубыми цветочками и травой. А черви – вообще отменные. С руку! Тихо парил навоз. – Ат-тличные черви! – вскричал я. На обрыв взошла чудесная девушка в коротком платье и лихо выплеснула на нас ведро с помоями – картофельные очистки повисли у нас на ушах, как ряд сцепившихся «восьмерок», считающихся, как я где-то слыхал, символом совершенства. – Все! Хватит! – Никита заорал и стал карабкаться из оврага. Пришли на катер (червей я прихватил, в спичечном коробке). У катера я задержался: Лепесткова чертила мне, на том же коробке, как можно достичь зверосовхоза водным путем. – Скоро ты? – Никита метался по палубе. – Отстань, зудень! – сказала Лепесткова, глянув на него. Никита вздрогнул, поняв, что это слово прилипло к нему уже навсегда. – Ногу у нас украли! – запричитал Никита, выруливая за буй. – Нет, – внес я поправку. – Улетела она. |