Онлайн книга «Расследование отца Брауна (сборник)»
Все это осенял не ужас тьмы, а много более страшный ужас света, ибо солнце окрасило и человека, и дерево радостными красками театральной бутафории. Дерево было в цвету, старик сверкал и переливался синеватой зеленью халата и пурпуром шапочки. Были на нем и алые шлепанцы; один упал и лежал в траве, словно пятно крови. Однако пришельцы наши глядели не на это. Они глядели на странный предмет, буквально проткнувший старика, понемногу догадываясь, что это — заржавелая старинная шпага. Ни священник, ни сыщик не двигались, пока беспокойный доктор Флуд не рассердился. — Больше всего меня удивляет, — сказал он, нервно хрустя пальцами, — положение тела. Это наводит на мысль… Фламбо шагнул к дереву и принялся рассматривать сквозь лупу рукоять шпаги. Священник почему-то резко повернулся, встал спиной к трупу, уставился в противоположную сторону — и увидел в другом конце сада рыжую голову хозяйки, а рядом — какого-то человека, садящегося на мотоцикл. Человек этот тут же исчез с мотоциклом вместе, женщина пошла через сад, а священник принялся рассматривать шпагу и мертвое тело. — Насколько я понимаю, — сказал Фламбо, — вы нашли его примерно полчаса назад. Был тут кто-нибудь? У него в спальне, или в той части дома, или в этой части сада — ну, за час до этого. — Нет, — уверенно ответил доктор. — То-то и странно. Сестра была в кладовой, это отдельный домик, Денн — в огороде, тоже не здесь. А я рылся в книгах, там, за той комнатой, где вы были. У нас две служанки, но одна ушла на почту, другая была на чердаке. — Скажите, — очень спокойно спросил Фламбо, — был ли с ним в ссоре хоть кто-нибудь из этих людей? — Его все очень любили, — торжественно ответствовал доктор. — Если недоразумения и бывали, то ничтожные, у кого их нет в наше время? Покойный был чрезвычайно благочестив, а дочь его и зять, возможно, мыслят несколько шире. Такие разногласия никак не связаны с мерзким и диким убийством. — Это зависит от того, насколько широки взгляды, — сказал отец Браун. — Или — насколько узки. Тут они услышали голос хозяйки, нетерпеливо звавшей деверя. Он побежал навстречу ей, а на бегу виновато взмахнул рукой и указал длинным пальцем вниз. — Очень странные следы, — сказал он, все так же мрачно, словно показывал катафалк. Сыщики-любители взглянули друг на друга. — Многое тут странно, — сказал Фламбо. — О да! — подтвердил священник, глуповато глядя на траву. — Вот я удивился, — продолжал Фламбо, — зачем вешать человека, а потом протыкать шпагой. — А я удивился, — сказал отец Браун, — зачем протыкать человека и еще вешать. — Вы спорите спора ради, — возразил его друг. — Сразу видно, что, когда его пронзили шпагой, он был мертв. Иначе было бы куда больше крови, да и рана другая. — А я увидел сразу, — сказал священник, подслеповато глядя снизу вверх, — что он уже умер, когда его вешали. Посмотрите, петля очень слабая, веревка почти не касается шеи. Он умер раньше, чем его повесили, и раньше, чем его проткнули. От чего же он умер? — По-моему, — сказал Фламбо, — лучше нам вернуться в дом, взглянуть на спальню… и на все прочее. — Вернемся, — сказал отец Браун. — Но сперва взглянем на следы. Начнем с другого конца, из-под его окна. Нет, там газон. А здесь следы четкие. Помаргивая, он рассмотрел след и медленно пошел к дереву, то и дело весьма недостойно наклоняясь к земле. Потом обернулся к другу и просто сказал: — Знаете, что здесь написано? Рассказ довольно странный… — Мало того, — сказал его друг. — Противный, мерзкий, гнусный. — Вот что написано буквами следов, — сказал священник. — Старый паралитик выпрыгнул из окна и побежал вдоль клумб, стремясь к смерти, — так стремясь, что он скакал на одной ноге, а то и катился колесом. — Хватит!.. — вскипел Фламбо. — Что за адская пантомима? Отец Браун только поднял брови и кротко указал на загадочные знаки. — Почти всюду, — сказал он, — след одной ноги, а в двух-трех местах есть и следы рук. — Может быть, он хромал, потом упал? — предположил сыщик. Священник покачал головой. — В лучшем случае он встал бы, опираясь на локти и на колени. Таких следов здесь нет. Мощеная дорожка рядом, там вообще нет следов, а могли быть между камешками — она мощена довольно странно. — Господи, все тут странно, страшно, жутко! — вскричал Фламбо, мрачно глядя на мрачный сад, исчерченный кривыми дорожками, и слова эти прозвучали с особенной силой. — Теперь, — сказал отец Браун, — мы пойдем в спальню. Они подошли к двери, неподалеку от рокового окна, и священник задержался на минутку, приметив палку от садовой метлы, прислоненную к стенке. — Видите? — спросил он друга. — Это метелка, — не без иронии сказал сыщик. — Это накладка, — сказал отец Браун. — Первый промах, который я заметил в нашем странном спектакле. Они взошли по лесенке в спальню старика, и сразу стало понятно, что соединяет семью, что разделяет. Священник тут же понял, что хозяева — католики или хотя бы католиками были; но некоторые из них далеко не праведны и не строги. Картины и распятие в спальне ясно говорили о том, что набожным остался только старик, родня же его, по той или иной причине, склонялась к язычеству. Однако пастырь понимал, что это не повод и для самого обычного убийства. — Ну что это!.. — пробормотал он. — Убийство тут проще всего… — И когда он произнес эти слова, лицо его медленно озарилось светом разумения. Фламбо сел в кресло у ночного столика и долго и угрюмо смотрел на несколько белых пилюль и бутылочку воды. — Убийца, — сказал он наконец, — хотел почему-то, чтобы мы подумали, что бедный старик повешен или заколот. Этого не было. В чем же тогда дело? Логичнее всего решить, что истинная его смерть связана с каким-то человеком. Предположим, его отравили. Предположим, на кого-то очень легко пало бы подозрение. — Вообще-то, — мягко сказал отец Браун, — друг наш в темных очках — медик. — Я исследую эти пилюли, — продолжал Фламбо. — Надо их взять. Мне кажется, они растворяются в воде. — Исследовать их долго, — сказал священник, — и полицейский врач вот-вот приедет, так что посоветуйтесь с ним. Конечно, если вы собираетесь ждать врача. — Я не уеду, — сказал Фламбо, — пока не разрешу загадки. — Тогда оставайтесь тут жить, — сказал Браун, спокойно глядя в окно. — А я не останусь в этой комнате. — Вы думаете, я загадки не решу? — спросил его друг. — Почему же? — Потому что она не решается, — ответил священник. — Эту пилюлю не растворить ни в воде, ни в крови. — И он спустился по темным ступенькам в темнеющий сад, где снова увидел то, что видел из окна. |