Книга Господин моих кошмаров, страница 55 – Александра Черчень

Рыцаря это впечатлило больше моей пантомимы. Он торопливо погрузился на коня, чуть присевшего от веса чести, доблести и гордости рыцарства, и ускакал в закат с криком:

— Я еще вернусь, о прекрасная Брунгильда!

Я поежилась. Это прозвучало как угроза!

В общем, к колдуну я поворачивалась скорее с интересом, чем со страхом.

Более того, чтобы с ходу упрочить свои позиции, решила на него наехать!

— И что это за жених?!

Из-под темного капюшона раздался низкий смешок. Красивый, бархатный голос протянул:

— Ну что поделать, если всех остальных ты уже распугала! Скажи спасибо, что сир Барвос прельстился слухами о богатстве твоего отца и решился-таки высвободить тебя из моих мерзких лап!

Он вскинул руки и неторопливо стянул плащ, открывая знакомое лицо с ироничными темными глазами, не менее знакомые рога и совершенное по золотому сечению тело, в данный момент упакованное в штаны из отлично выделанной кожи, белоснежную рубашку и кожаный жилет с затейливой вышивкой.

Ашер Пепельный.

В испытании Храма — неведомый колдун, пленивший прекрасную Брунгильду в моем лице. Спрашивается, на ка… хм-м-м… зачем, спрашивается?!

В этот самый момент на меня и обрушился нечаянный ответ на мысленный вопрос. Притом такой, что… что ох…

Противный и бессовестный колдун подошел ко мне, задумчиво провел ладонью по моим волосам, накрутил на палец завиток и, потянув за него, заставил меня встать на цыпочки.

А после наклонился и накрыл мои губы поцелуем. Собственническим, властным, таким… как будто имел полное право так меня касаться!

Я стояла с открытыми глазами, совершенно потрясенная — настолько, что даже не ответила. Мерзавец-колдун отстранился, нежно чмокнул меня в щеку и спросил:

— Скучала, милая? Я немного задержался.

В голове набатом стучала только одна мысль: «Что тут происходит?!»

— Что ты творишь?!

Вообще-то это было обращено непосредственно к пожирателю, который, уверена, как и я, прекрасно осознавал, что все вокруг — иллюзия. А стало быть, я не понимала, совсем не понимала подоплеку происходящего!

— Бруня! — в фиолетовых глазах светилась укоризна. — Опять ты меня отвергаешь?

На его красивой морде читались всевозможные страдания.

На моей, подозреваю, сейчас были лишь потрясение и пятьдесят оттенков шока.

— Какая Бруня?!

— Брунгильда, ты уж определись, как тебя называть, — Ашер ухмыльнулся и, по-прежнему не отпуская мой локон, снова потянул на себя, явно намереваясь повторить недавнее.

— Нет! — я уперлась руками в его грудь и серьезно спросила: — Ты что творишь вообще?

— То же, что и последние два месяца. И ты всякий раз очень против, но до сих пор не спрашивала, зачем я это творю. У нас подвижки в отношениях, принцесса?

Вашу ж мать…

Таки за колдуна играет. Но почему выбрана такая стратегия?!

Ни черта не понимаю.

Хотя… я вспомнила, о чем говорил Храм, перед тем как отправить нас на первую локацию. Нужно заставить события пойти так, как хочешь ты, а не так, как предписано историей.

Локация, как понимаю, сделана скорее для меня, потому как принцессы, башни и прочая ересь явно не походят на предел мечтаний Ашера или Сиона.

Классическая сказка — это у нас что? Я уезжаю в закат с прекрасным рыцарем, а злодея мы в процессе зверски убиваем.

А что у нас творит злодей? Переписывает сказочку под себя! Притом пользуется очень некрасивыми методами!

Я нехорошо прищурилась. Ах, так? Ну, посмотрим, колдун, посмотрим.

Тяжело вздохнула, прижав ладонь к груди, и отвернулась.

— Увы, но я не могу ответить тебе взаимностью! Мое сердце отдано другому!

— Когда успела? — не на шутку удивился Ашер.

Я задумалась. И правда, когда?

— Давным-давно, королевичу из соседних земель! — расплывчато ответила я.

— Да? — в голове колдуна злорадство можно было ложками черпать. — Это которому? У тебя там три соседа. Первый — Иван-дурак. Собственно, прозвищу соответствует и уровень его умственного развития — лет пять от силы. Второй — Вильгельм Прекрасный. Тоже соответствует прозвищу, потому что заинтересован больше всего в себе любимом… ну и временами в мускулистых ратниках. Третий… м-м-м… третий, кажется, год назад умер. Я безумно сожалею. Так кому там твое сердце отдано?

Мне очень захотелось съездить по наглой морде.

— Вижу, ввиду отшельничества ваш разум стал слабеть, господин колдун! Раз вы не помните доблестного королевича… Силония!

— Силония? — темная бровь поползла вверх, одним этим легким движением демонстрируя отношение колдуна к моим вкусам. — Действительно не помню. Ладно, милая, ладно… но тогда у меня вопрос: а где же были мысли о дорогом Силонии… например, вчера ночью? Кажется, вовсе не его имя ты шептала в забытьи, а мое.

У меня натурально отвисла челюсть от столь наглых и пошлых намеков.

Поганец.

— Ты о моей горячке, колдун? — мило улыбнулась я. — Ну ведь логично, что в пылу болезни добрая дочь зовет не возлюбленного, а отца! И то, что у вас одинаковые имена, не иначе как ирония высших сил!

Вот. Съел?

— М-м-м… — пожиратель задумался, но, судя по кривящемуся уголку губ, всеми силами удерживал улыбку. — Ладно… ничья.

Я одарила его мрачным взглядом, забрала локон и пошла обратно к кровати. Гад!

— Тебе платья нужны будут? — уже более миролюбиво спросил за спиной пожиратель.

— Да, — недовольно буркнула я в ответ, садясь на край постели и почти сразу утопая в мягкой перине. Все же вражда враждой, а ночнушка ночнушкой.

Краем глаза заметила, что «колдун» прошелся по комнате, но вопреки ожиданиям творить сплошные заклинания не стал, а банально открыл шкаф и не менее обыденно вытащил оттуда синее платье. Повертел, скептически рассматривая, а затем вновь зарылся в шкаф и разжился нижними юбками, сорочкой, чулками и ботиночками на невысоком каблуке.

— Как всегда, помогу тебе одеться! — коварно заявил он, явно намекая, что у платья шнуровка сзади.

— Зачем это?

— Волосы мешают — раз, и наряд такой, что сама не справишься, — два. А других платьев тут предусмотрительно нет — три.

А у меня взрыв мозга — четыре.

Ашер, ты вообще нормальный? Что творишь?!

После небольшого скандала я все же выставила «безмерно влюбленного» афериста из комнаты и сама натянула белье. Но со сложностями столкнулась еще на этапе сорочки. Из-за длиннющих волос надеть ее через голову не представлялось возможным, а потому у сорочки были завязки на спине.