Онлайн книга «Каков есть мужчина»
– Когда я был мальчишкой, я хотел быть игроком в водное поло. – Правда? – Ага. Я был в форме, – говорит он. – Думал, что смогу стать профессионалом. – И?.. – Я не знаю, – говорит он. – Как-то не получилось. Может, мне не хватало напора. Там были другие ребята, более напористые. – Он щурится, глядя на воду. – В общем, этого не случилось. – Очень жаль. – Ага. Он думал, что давно свыкся с этим. Но теперь на секунду он снова ощущает боль сожаления – даже более отчетливо, более неотступно, чем когда-либо раньше. Он словно впервые понимает, что́ тогда было поставлено на карту – вся его жизнь, вообще все. – А кем ты хотела быть, – спрашивает он, – когда была маленькой? Вопрос кажется каким-то странным. Она как будто задумывается на несколько секунд, стоит ли вообще отвечать. – Я не знаю, – говорит она. – Сбежать хотела. Она кладет руки на деревянные перила мостика, на которых пляшут пятна солнечного света, и смотрит вниз, на воду. На зеленую воду, в которой плавают перья. – Как жаль, что у нас нет хлеба для уток, – говорит она. – Есть что-то успокаивающее в том, чтобы кормить уток. Правда? Балаж становится рядом с ней у перил. – Ты так не думаешь? – Ну… – Наверное, ты не часто это делаешь, да? – спрашивает она, улыбаясь. – Такой крутой чувак, как ты. – Ну да, не часто. – Я пошутила, – говорит Эмма. – Я понял. – Когда я была маленькой, – продолжает она, – мы часто ездили в гости к дедушке с бабушкой. Они жили деревне. Я там кормила кур. Но вообще мне это не нравилось. От них так пахло… – Да, куры вонючие, – говорит Балаж со знанием дела. Она смеется. – А разве нет? Ведь правда же. Они идут дальше, теперь под деревьями, на другой стороне озера, его поверхность с легкой рябью виднеется сквозь колышущиеся листья цвета запекшейся крови темно-пунцового бука. – Приятно здесь, в этом парке, да? – говорит она. Он осматривается, как будто только сейчас замечает, что они в парке. – Ага, – кивает он. – Он такой ухоженный. Посмотри на те клумбы. У тебя есть подружка? – вдруг спрашивает она, словно невзначай. Огорошенный таким вопросом, он отвечает: – Ну, нет, сейчас нет. Они идут дальше, секунда течет за секундой, а он молчит, хотя чувствует: нужно сказать что-то еще. Но что тут еще можно сказать? Ответ – нет. – Сейчас нет, – говорит он снова. Сами того не замечая, они сделали круг по парку и снова оказались в том месте, где вошли в него, рядом с велосипедной дорожкой из красного щебня. Он спрашивает: – Ты не хочешь выпить или пожевать чего-нибудь? Они заходят в паб под названием «Глобус», оформленный в приглушенных красных тонах, с репродукциями Хогарта [28] на обоях в полоску, заказывают по пинте пива и сидят там, среди немногочисленных туристов, пока за дверьми шумит улица. – А давно вы с Габором?.. – спрашивает он, не вполне уверенный, какое слово лучше подобрать. На самом деле ему сейчас меньше всего хочется вспоминать о Габоре, но ничего другого на ум не приходит. – Около года, – говорит она. – Как вы познакомились? – произносит Балаж, уже залипший на эту тему. – По работе, – говорит она. – Он занимался фильмом, который я сделала. Так мы и познакомились. – Он занимался фильмом? – Да. – И что он делал? – спрашивает Балаж и сразу же добавляет, как бы извиняясь: – Просто я никогда толком не знал, чем он вообще… – Технической стороной, – поясняет она уклончиво. – Послепроизводственный этап. Дистрибуция. Больше дистрибуция. Он разбирается в компьютерах. Или знает таких людей. Ну, понимаешь – это же все в основном онлайн. – Ясно, – говорит Балаж и поднимает свою пинту. – Это вообще-то был мой последний фильм, – добавляет она через несколько секунд, как будто ему интересно. – Да? – Габор хотел, чтобы я это бросила, – объясняет она. – Сначала он к этому нормально относился. Даже более чем. – Она смеется. – Я даже уверена, ему это нравилось. Но потом, когда мы уже пробыли вместе несколько месяцев, это стало волновать его. Тогда он и сказал, что хочет, чтобы я это бросила. – Но сейчас он не возражает, чтобы ты… Ну, то есть… – Это самое? – уточняет она. – Ага. – Ну, это не он придумал, если ты об этом. – Не он? – Нет. – А затем, словно что-то сообразив, она говорит: – А он сказал тебе, что это его идея? После секундного раздумья Балаж отвечает: – Нет. – Это идея Золи, – говорит она. – Знаешь Золи? – Золи, ага. – Это была его идея. – Он приятель Габора, да? – Не совсем. Ну, то есть, они не то чтобы дружат. Просто знают друг друга. – Выходит, это его идея, – говорит Балаж, теперь уже не желая оставлять эту тему, но стараясь не показывать, как сильно она его волнует. – Ну, он рассказал мне, сколько я смогу здесь заработать, и пообещал все устроить. Я ответила, что подумаю. Габору это не понравилось. Он не хотел, чтобы я занималась этим. – Ну… даже не знаю, – произносит Балаж задумчиво. Через открытую дверь паба доносится звук полицейской сирены. – Я бы не смог с этим жить на его месте. Она улыбается: – Приятно это слышать. Тут можно курить? – Э… – Он ищет взглядом пепельницу, но видит табличку «Не курить». – Я так не думаю. – Тогда, может, выйдем на улицу? Они стоят на тротуаре, в шуме уличного движения. – Золи хочет, чтобы я переехала сюда! – кричит она. – Правда? – Он это предложил. В первую ночь, когда мы были в этом отеле и рядом не оказалось Габора. Он сказал, мне лучше переехать сюда. Сказал, что пристроит меня в хорошее место. Мое собственное. И мне придется работать только раз или два в месяц или что-то такое. |